Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

Времени у нее было много. Энн продумала такое количество вариантов возможных рассуждений Морева, Грусткина и всех других, неизвестных ей сотрудников Экспедиции, которые готовили их полет на Капкан, что почти не сомневалась — картина сложилась у нее верная. Они с Рольсеном были одними из немногих «чужаков» в космолетческой среде — и уже по одному этому попали в список кандидатов на полет. Наверное, Грусткин не только сам предложил кандидатуру Рольсена, но и горячо настаивал на ней — они были непримиримыми противниками в спорах о теоретической космонавтике, и одно это должно было побудить болезненно щепетильного в вопросах этики Грусткина требовать для Рольсена всех прав и преимуществ в любой иной, отличной от их словесных баталий, сфере. Но была у Энн и другая гипотеза, которая нравилась ей больше. Игорь, зная, что по множеству причин именно Рольсену предстоит лететь на поиски Невернувшихся, специально вел с ним утомительные многочасовые дискуссии, постоянно провоцируя его на спор. Грусткину нужно было возбудить в Борисе способность к анализу, сбить с него самоуверенность удачливого космобродяги, развенчать и в самом деле дешевый романтизм лозунга «Летать — чтобы летать», которым Рольсен руководствовался — или делал вид, что руководствуется. Конечно, в их препирательствах многое было гротескно заострено, но главное Игорь усмотрел верно. «Всеядность» Рольсена, его стремление проникать во все мыслимые области, становясь там своим, признанным, — эту его черту Грусткин высмеивал особенно ядовито. Это — все та же страсть к коллекционированию, говорил он. Одни складывают в коробку конфетные обертки, другие — восторженные отзывы специалистов разных дисциплин о своих успехах и эрудиции. Но толка в обоих случаях — ровно никакого.

И все эти словопрения об уставофобии и параграфоненавистничестве преследовали все ту же цель — подготовить Рольсена к самым непредвиденным обстоятельствам, о которых Игорь думал, видимо, непрестанно. Поддевая Бориса, втягивая его в бесконечные беседы, Грусткин направленно, исподволь рассказывал ему о различных важных эпизодах из истории космоплавания, Рольсену неведомых. Игорь вел сложную, утомительную игру — помимо воли Бориса внедрить в его сознание массу сведений, тщательно отобранных, умело проинтерпретированных, афористично изложенных — с расчетом, чтобы они всплыли из рольсенского подсознания в нужный момент, даже если момента этого ждать придется невообразимо долго.

В свете этих соображений история с медальоном и булавкой становилась прозрачно ясной. Очевидно, Грусткин, дотошно изучивший все, что связано с «Чивером-1» и его экипажем, установил, что среди земных предметов, безусловно фиксирующих на себе внимание, у чиверян были две такие вещицы — семейная реликвия, быть может даже грусткинского древнего рода, и знак высшего воинского отличия — не исключено, что он принадлежал отдаленному предку Морева. Далее, моделируя рассуждения чиверян — так, как Энн сейчас моделировала его, Грусткина, образ мысли — он пришел к выводу, что Невернувшиеся постараются именно эти два предмета использовать как символы, понятные землянам, — поскольку они, чиверяне, тоже вне сомнения, в свою очередь моделировали психику землян.

…Эти мысли, ставшие для Энн и ежедневной гимнастикой ума и смыслом жизни одновременно, делали ее нынешнее капканское существование хоть немного терпимее.

⠀⠀ ⠀⠀

10.00.00/181.740/V

⠀⠀ ⠀⠀

Хранилище трансформатория, кассета № 5:

… Общий Совет экипажа суперкрейсера «Чивер-1», полностью отдавая себе отчет в том, что в обозримом будущем не приходится надеяться на помощь Земли, считает себя обязанным принять все меры к тому, чтобы задачи, поставленные перед кораблем и его командой, были выполнены. При этом он исходит из того незыблемого положения, что Экспедиция Разрешенных Экспериментов, членами которой они являются, никогда не оставляет поиск своих сотрудников, и как только причины, препятствующие организации такого поиска, перестанут действовать, он будет немедленно осуществлен. Поэтому Общий Совет экипажа принимает предложение командира корабля Морева, доложенное им и детально обсужденное Советом, сознавая всю его необычность и принимая на себя всю меру ответственности.

Совет надеется, что время «Ч» наступит достаточно скоро и что все члены экипажа суперкрейсера, оставшиеся к тому моменту в живых, встретят его как и подобает офицерам-исследователям ЭРЭ.

⠀⠀ ⠀⠀

11.15.00/181.740/V

⠀⠀ ⠀⠀

Борис Рольсен