— Они поклонялись нам, отдавая всю свою веру без остатка. Приносили гигантские жертвы в нашу честь, а мы забавлялись, не осознавая, что все эти смерти подтачивают наше положение. Мы дали им крупицы космических знаний, кое-какие сведения о звездах и планетах, а они считали это чудесами. В конце концов, слепое поклонение наскучило нам, и мы покинули эту планетку. Обновленные необычной энергией, мы чувствовали себя такими же вечными, как и сама вселенная. Мы забавлялись, Джейн, проникая в сердца звезд и ускоряя экзотермические реакции в их ядрах, зажигая гигантские костры в свою честь, и приносили себе в жертву целые звездные системы. И это казалось нам невероятно приятным занятием. Мы кое-чему научились у людей, но так и не уловили сути. А потом погибло Дитя. Заточенное в своей ловушке, оно не выдержало ужаса одиночества и сожгло самое себя своей же болью. Тех, кто обретался недалеко от центра, сразу же утянуло в Котел. Мы же, болтающиеся на задворках вселенной, остались без сил. Мы больше не могли проникать в любую точку вселенной, и даже воссоздание материи стало непостижимо трудным занятием. Многие из нас, не сумев справиться с морфическим контролем, сгорали в очагах звезд, которые раньше сами сжигали с непозволительной легкостью. Те же, кто остался, вспомнили про вашу планетку. Вы даже не представляете, насколько она удивительна, Джейн. То, что вы называете ноосферой — весь багаж знаний, опыта и переживаний, накопленный за существование вашей цивилизации — окутывает планету, словно мистическое сияние. Если бы вы только могли это видеть! Это так прекрасно… Планета стала сильнее и богаче с тех пор, как мы забавлялись с аборигенами, и мы обрадовались, рассчитывая на то обилие энергии, которое можно получит от такого гигантского скопления людей. Но мы ошиблись. Вам больше не нужны боги.
— Гиганты? — переспросила Джейн. — Огромные существа с сияющей кожей, перьями и шерстью? Так это были вы?..
Девушка чувствовала себя очень странно.
— Да, — усмехнулся мужчина с именем бога. — Мы зажигали огни, творили материю и показывали другие чудеса, на которые мы были способны. Мы приносили себе жертвы, наивно полагая, что именно это побуждает веру. Только сейчас, приняв форму одного из вас и вместе с ней получив ваши понятия о морали и ценностях, я понимаю, что это были жестокие убийства. И вы ответили. Бомбами и ракетами, и огнем, и газом, и, небо знает, чем еще. Мы же, дети звезд, непривычные к физическому воплощению и лишенные сил, теряли свои тела, теряли концентрацию и превращались в крошечные сгустки страха… Очень немногие догадались принять антропоморфную форму. Остальные рассеялись, умерли… Но мы тоже умираем. У нас больше нет сил. Это вам, людям, не требуется постоянно концентрировать свое внимание на существовании своего тела, нам же поддержание формы дается все дороже и дороже. И здесь совершенно нет энергии…
В отчаянье смяв сигарету в ладони, незнакомец зашвырнул ее за скамейку. Потом уставился на свои ладони.
— Но один из наших… — глухо заговорил он. — Один из наших сказал, что шанс еще есть… Потому что… Потому что любовь дает энергию, даже еще более чистую, чем вера. И, Джейн…
Болон Окте с надеждой заглянул в глаза девушке.
— Джейн, вы не согласитесь поужинать со мной?
В его ладонях, сверкая миллионом граней, кристаллизовалась алмазная роза.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀