Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

— Мадам, вы меня не знаете? Смотрите! Я — Винсент Ван Гог, художник! — Вопил, брызгая слюной. — Великий Ван Гог, ну же? «Подсолнухи», «Звездная ночь»? Нет? Да как же, он же сказал… Где доктор? Вы не знаете доктора Гаше? Восемьдесят два миллиона! С половиной, мадам! Долларов!!! Месье! — бросился к мужчине в инвалидной коляске. — Вы должны знать доктора Гаше! Он ведь в музее! Где же музей Орсе? Хочу увидеть своими глазами! Где он?

Народ ручейками разбегался от места, где орущий человек метался между растерянными постояльцами клиники. Кто-то что-то кричал, плакал ребенок, бежали санитары, много, все — к нему. Укололи в плечо почему-то, руки перестали двигаться, ноги заплетались, как у пьяного. Бородатое лицо в очках расплылось перед глазами и скомандовало устало:

— В «Ван Гог»^[19] его давайте, родимого, диагноз — Иерусалимский синдром.

⠀⠀ ⠀⠀

Об авторе

⠀⠀ ⠀⠀

Елена Джеро (Гершанова) родилась в г. Дзержинске Нижегородской области в 1976 году. После окончания ННГУ уехала в Израиль, где получила интереснейший опыт работы в самых разных учреждениях (от медицинского центра до администрации города) и в самых разных областях (от рекламы до частного сыска). Обилие впечатлений и образов генерировало идею о занятии литературой, но претворить ее в жизнь удалось только в 2013 году, уже в Италии. Там Елена и живет в настоящий момент, работая художником, переводчиком (иврит, итальянский и английский языки) и лайф-коучем. Литературные достижения: премия Куприна, публикации в журналах «Крым», «Артикль», «Горизонт». Предпочитаемые жанры: научная фантастика, фантастический детектив.

⠀⠀ ⠀⠀

Анастасия Титаренко Дети звезд

Джейн любила приходить в этот парк по окончании уроков и читать. После войны в Нью Йорке осталось немного парков, но Центральный чудом уцелел и теперь привлекал толпы народу Джейн это не слишком мешало — в середине рабочего дня было не так людно и ничто не отвлекало от очередной книги. Непонятная война, которая закончилась так же быстро, как и началась, унесла жизнь одной из многочисленных тетушек Джейн. Так что молодой учительнице литературы досталась богатейшая коллекция бумажных книг, которые практически полностью вытеснили модные электронные ридеры. И Джейн с удовольствием осваивала эту сокровищницу, попутно подбирая своим воспитанникам достойные темы для уроков.

Сегодня она пришла в парк позже обычного. Пришлось объяснять Бобби Джонсон, почему нельзя убегать в стеклянную яму, которая осталась от южной окраины Манхэттена. Хоть власти и заверяли, что все зоны нападения абсолютно безопасны, в развороченных районах хватало бытовых опасностей вроде возможности поскользнуться и сломать себе ногу в безлюдном месте, где еще и отказывает сотовая связь. Бобби кивала, соглашалась с учительницей, но Джейн почему-то сомневалась в том, что ее увещевания достигли цели. Вздохнув, девушка открыла книгу и погрузилась в чтение. Она любила убаюкивающий шорох страниц — он позволял отстраниться от окружающего мира и полностью погрузиться в волшебный мир книги.

Но не успела Джейн прочесть и десятка страниц, как ее покой был нарушен. На книгу упала тень. Девушка подняла глаза и увидела неопрятного мужчину, который неуверенно топтался перед скамейкой.

— Не возражаете, если я присяду? — наконец-то решился заговорить он. Джейн пожала плечами и слегка подвинулась к краю скамейки, чтобы увеличить дистанцию между собой и вынужденным соседом. Мужчина потоптался еще немного, после чего рывком сел и вытащил из кармана пачку сигарет, такую же помятую, как и он сам.

— А против этого я уже возражаю. Если вы хотите курить — выберите себе другую скамейку. Сейчас они практически все пустуют, — чопорно проговорила Джейн, пальцем заложив страницу.

— Нет-нет, простите… — мужчина поспешно спрятал сигареты и угрюмо ссутулился.

Наградив его строгим взглядом, Джейн вернулась к своей книге. Едва она сосредоточилась на перипетиях, осложняющих жизнь героям романа, как загадочный мужчина снова прервал ее чтение.

— Вообще-то… — он закашлялся, отдышался и снова заговорил. — Вообще-то, мне бы хотелось поговорить с вами. Мне очень нужно поговорить.

Голос его дрожал.