Зодчие Санкт-Петербурга XVIII–XX веков

Поборник железобетона, Троцкий применил здесь конструктивную систему с железобетонным каркасом. Вместо внутренних продольных стен создана система колонн с перегородками и каналами для инженерных коммуникаций. Необыкновенно разнообразны приемы внутренней отделки, где Троцкий предвосхитил поиски зодчих послевоенного Ленинграда. Как торжественная ода воспринимается зал – амфитеатр на три тысячи мест и двухъярусное фойе. Каждая эпоха, связанная с коренными общественными преобразованиями, создает «большой стиль» (вспомним наполеоновский ампир). Эта же тенденция характеризует и отечественную культуру 1930-х, а затем 1950-х годов. Слова самого Троцкого опровергают модные ныне представления о якобы навязываемых свыше требованиях к художникам: «Хочется внести больше „Театральности“, „пафоса“, более насыщенной „фактуры“ и более необычных деталей и, может быть, элементов, выражающих „культуру“ в ее многообразии и доступности массам». Это снова программа, подобно вышеприведенным высказываниям зодчего. Ему важно дать образ «парадно-импозантного», но в то же время не холодного, а соразмерного человеку здания, современного и не слишком классичного. В письмах 1937 года архитектор сетует на низкие темпы строительства, одновременно придирчиво спрашивая у своего куйбышевского соавтора, как выполняются переплеты и наличники в местном Доме культуры. Чрезвычайно интересно узнать об излюбленной теме Троцкого. Оказывается, более всего его тянуло к промышленному зодчеству. Кроме мясокомбината он построил здание котельной 2-й ГЭС на Новгородской улице, с 30-метровыми выступающими опорами, к великому сожалению утратившей первоначальный облик после перестроек.

Промышленная архитектура привлекала архитектора масштабностью и возможностью новых поисков.

Однако строительство Дома Советов не давало возможности для промышленного проектирования – эта область творчества требовала полной отдачи. И Троцкий постоянно сетовал: «Строительство идет довольно медленно и не удовлетворяет моему авторскому нетерпению». 24 апреля 1938 года он сообщает, что «сняли всю скульптуру на фасаде и, таким образом, обезобразили здание. Я очень огорчен, но ничего добиться не могу – сейчас полоса „борьбы с излишествами“ и, кроме того, очень возросла смета». Как уже говорилось, Троцкий достаточно критически относился к себе и был органически чужд тщеславия, но цену себе, конечно, знал (вспомним хотя бы мнение о памятнике Кирову), и его больше всего огорчали зависть, злоба и необоснованная критика со стороны некоторых коллег (он не называет имен): «Меня, что называется, сровняли с землей». Ругали его и в «Архитектурной газете», но отношение ленинградских коллег и городского руководства Троцкий называет доброжелательным и прибавляет: «За битого двух небитых дают». В июле 1938 года он пишет об ускорении темпов строительства, с этого времени он не только целые дни на стройке, но иногда даже ночует там. Радостный период – отделка интерьеров, и тут он сожалеет, что нет в Ленинграде Николая Давыдовича, имевшего большой опыт подобных работ еще с дореволюционных времен: «Работа очень большая, интересная, и мне, по правде сказать, одному очень трудно, а опытных людей нет. Ваши знания и опыт были бы незаменимы. Фасад в центральной части совершенно изменен. Вход подчеркнут целым порталом полированного гранита, но не знаю, к лучшему ли это?!». Это сомнения художника, мастера, его обычная неудовлетворенность. Неприятностей было, по-видимому, много, а в разгар лета 1939 года Троцкий, чтобы полностью сосредоточиться на Доме Советов, был вынужден отказаться от других работ. 8 июля он пишет о завершении наружной отделки, скульптурных работ: «… к зиме надеюсь видеть фасад в приличном виде». Одновременно он руководит внутренней отделкой, жалуясь на трудности с акустикой, в которой его коллеги «плавают».

Несмотря на полную занятость, архитектор выкраивал время для проектирования памятников и даже мостов, находя в этом особое удовлетворение. Сохранился его путепровод через проспект Стачек. Наконец 8 ноября 1939 года были сняты леса с самого «многострадального» объекта мастера – Дома Советов, что было радостным событием для всех участников стройки. Троцкий надеялся, что дальше все пойдет быстро, но в апреле 1940 года пишет: «Моя постройка закисла и перешла в хроническое состояние, что очень грустно». Тяжелое настроение усугублялось усложнившимися отношениями с коллегами, неудачной, по его словам, личной жизнью, непониманием в семье. Но все это лишь в письмах, а для окружающих это был жизнерадостный, красивый, обаятельный человек, у которого все, казалось, шло гладко и благополучно. Дом Советов, самый «многострадальный» объект зодчего, был завершен в 1941 году, уже после его кончины.