Зоя

Грязью перепачканы овчины.
Людям страшно, людям смерть грозит,
И тяжёлым духом мертвечины
от гостей непрошеных разит.

Сторонись от их горючей злобы.
Обойди нас,
                 страшен наш ночлег.
Хоронись в лесах, в полях, в сугробах,
добрый путник, русский человек.

Что же ты идёшь, сутуля плечи?
В сторону сворачивай скорей!
Было здесь селенье человечье,
а теперь здесь логово зверей.
Были мы радушны и богаты,
а теперь бедней худой земли.

В сумерки
                немецкие солдаты
путника
             к допросу привели.

* * *

Как собачий лай, чужая речь.
…Привели её в избу большую.
Куртку ватную сорвали с плеч.
Старенькая бабка топит печь.
Пламя вырывается, бушуя…
Сапоги с трудом стянули с ног.
Гимнастёрку сняли, свитер сняли.
Всю, как есть,
                    от головы до ног,
всю обшарили и обыскали.
Малые ребята на печи притаились,
                       смотрят и не дышат.
Тише, тише, сердце, не стучи,
пусть враги тревоги не услышат.
Каменная оторопь — не страх.
Плечики остры, и руки тонки.
Ты осталась в стёганых штанах
и в домашней старенькой кофтёнке.
И на ней мелькают там и тут
мамины заштопки и заплатки,
и родные запахи живут
в каждой сборочке и в каждой складке.
Всё, чем ты дышала и росла,
вплоть до этой кофточки измятой,
ты с собою вместе принесла —
пусть глядят фашистские солдаты.
Постарался поудобней сесть
офицер,
           бумаги вынимая.
Ты стоишь пред ним, какая есть, —
тоненькая,
               русская,
                          прямая.
Это всё не снится, всё всерьёз.
Вот оно надвинулось, родная.
Глухо начинается допрос.
— Отвечай!
                — Я ничего не знаю. —
Вот и всё.
              Вот это мой конец.
Не конец. Ещё придётся круто.
Это всё враги,
                     а я — боец.
Вот и наступила та минута.
— Отвечай, не то тебе капут! —
Он подходит к ней развалкой пьяной.
— Кто ты есть и как тебя зовут?
Отвечай!
            — Меня зовут Татьяной.

* * *

(Можно мне признаться?
                                    Почему-то
ты ещё родней мне оттого,
что назвалась в страшную минуту
именем ребёнка моего.
Тоненькая смуглая травинка,
нас с тобой разбило, разнесло.
Унесло тебя, моя кровинка,
в дальнее татарское село.
Как мне страшно!..
                          Только бы не хуже.
Как ты там, подруженька, живёшь?
Мучаешь кота,
купаешь куклу в луже,
прыгаешь и песенки поёшь.
Дождь шумит над вашими полями,
облака проходят над Москвой,
и гудит пространство между нами
всей моей беспомощной тоской.
Как же вышло так, что мы не вместе?
Длинным фронтом вытянулся бой.
Твой отец погиб на поле чести.
Мы одни на свете,
                           я — с тобой.
Почему же мы с тобою розно?
Чем же наша участь решена?
Дымен ветер,
                    небо дышит грозно,
требует ответа тишина.
Начинают дальние зенитки,
и перед мучителем своим
девочка молчит под страхом пытки,
называясь именем твоим.