Золочёные горы

Калеб собирался что-то добавить, но тут под моей ногой скрипнула половица, обнаружив мое присутствие.

– Доброе утро, – поздоровалась я, выходя с невинным видом из кладовой.

Истер и Джон Грейди повскакивали с мест, позабыв про завтрак. Калеб тоже поднялся и оглядел меня с улыбкой, полной любопытства. Это был жилистый юноша лет двадцати трех – двадцати четырех в белом накрахмаленном сюртуке шеф-повара с двойным рядом пуговиц.

– Наш сын Кэл, – представила его Истер. – Кэл, это Сильви.

– Рад познакомиться, – поприветствовал меня Кэл. У него были длинные загибающиеся ресницы, придававшие ему выражение легкого удивления. В заднем кармане его брюк лежала книга, та же, что у Джейса.

– Могу приготовить еще кофе, если хотите, – предложила я.

– Нет времени рассиживаться, – ответил Кэл. – Надо сложить трофеи в ле́дник, чтобы дождались таксидермиста. – Он вынул из раковины два мешка, из которых сочилась темная жидкость, а вокруг жужжали мухи.

– Не хочу об этом думать, – содрогнулась Истер. – Там сплошь головы.

– Так и не думай, ма, – Кэл вышел из кухни вместе с родителями. Их разговор меня не касался, но я не устояла и подслушала.

Истер теребила свой передник.

– Кто-нибудь увидит, как мы садимся в поезд.

– А если и так, ма? – воскликнул Кэл. – Просто скажи герцогу, что уходишь.

– Твоей матери нечего сказать этому человеку, – заявил Джон Грейди.

– Тогда ты скажи, отец.

– Он не захочет слышать то, что я скажу. – Джон Грейди ударил кулаком о ладонь. – Только молитва помогает мне сдержаться.

– Утром в воскресенье приходите к железнодорожному тупику, – сказал Кэл. – Я устрою вас в кухне. Там вас никто не увидит. Маркус встретит нас в Денвере.

Он прижал Истер к груди, в его руках она казалась маленькой и хрупкой.

– Оставь все это, ма. Не трусь.

– Ты же знаешь, я не трушу, – ответила она.

Отец с сыном направились к ле́днику с мешками, набитыми головами зверей. Король отвезет снежного барана в Бельгию как трофей.

Весь день Истер была рассеянна. Она сожгла противень с крокетами, порезала палец о неровный край консервной банки. Она не напевала и не шутила.

Как и я. «Используй свой шанс», – сказала тогда графиня. Но иногда шанс походит на дикого неистового жеребца. Я не знала, как ухватить поводья и как им управлять, если мне это удастся.

В тот день ради развлечения королевские особы отправились на экскурсию в цеха шлифовальной фабрики посмотреть каменные пилы и полировальные машины. На закуску им продемонстрировали, как высекают мраморную статую. В тот вечер они послушали лекцию, которую подготовил для них археолог из Горного института Колорадо о богатстве гор: о селените серебра, меди, бокситах, вольфраме, золоте и урановой руде. После ужина, состоявшего из щавелевого супа, филе форели à l’anglaise, печеного пастернака и корзиночек с орехом пекан от Истер они сели играть в карты. Потом пошли отдыхать перед поездкой в карьер. В четверг на рассвете всю компанию привезли в Каменоломни в пяти фургонах, подивиться восьмому чуду света. Кран спускал группы туристов вниз в новенькой люльке поглазеть, как мужчины забивают молотами клинья, налаживают бурильные машины. Я представляла себе эту картину. Отец управляет Улиткой. Тарбуш смотрит на часы и таращится на дам.

Работники каменоломни устроили целое представление: настоящий цирковой номер, придуманный инженерным гением: свежевырубленный двадцатитонный блок мрамора ловко опустили на площадку перед зрителями. Оскар Сетковски, как позже отчиталась «Рекорд», «оседлал белого лебедя», совершая акробатические трюки на болтавшемся куске камня. Никого не раздавило камнепадом. Никто не лишился глаза из-за отскочившего обломка. Ничья нога не застряла в цепи подъемника. Никто не упал с лесов и не поскользнулся на льду. Не в тот день.

Калеб Грейди и его помощники устроили пикник на ровной площадке возле пика Шпилька, откуда открывался захватывающий дух вид. Двадцать носильщиков принесли снедь из фургонов на столы: сэндвичи с ветчиной и фаршированными яйцами, лимонные батончики и чай со льдом. Пикник накрыли под тентом, натянутым, чтобы защитить королевских особ от палящего полуденного солнца и любопытных глаз местных обитателей.

Увидит ли Генри это зрелище? Возьмет ли мама Кусаку за маленькую ручонку и помашет ли королю? Voici le roi![88] Отец придет домой и будет пародировать короля, приладив кирку словно шпагу, выпячивая грудь и растянув рот в высокомерной улыбке.

Вернувшись в замок, гости разошлись по спальням. Вечером они ели на ужин сердцевины пальм, а моя собственная сердцевина терзалась беспокойством. Бал, король, планы и шансы: возможность превратиться в бабочку. Меня разрывало между сказочными образами. Я была шпионкой, наивной жертвой, диким демоном, Золушкой, козопаской из Каменоломен. Кем еще?