Золочёные горы

Пока я стояла в гардеробной мадам, мысли мои метались в беспорядке. Снизу раздавались звуки буйного веселья, доносились раскаты громкого смеха. Шуршание шелка послышалось в коридоре. Кто-то стоял у двери гардеробной? Можно сбежать по черной лестнице. Вырваться в ночь и проскользнуть в картонные бараки, где мне и место. Лето близилось к концу. Я прикрыла глаза при виде элегантных нарядов, напоминавших нежные облачка. Хотелось запечатлеть их в памяти на всю жизнь. Я все еще их вижу и помню аромат чайных роз. Это были последние мгновения последних беспечных деньков. Да простит мне Господь тщеславные желания: я мечтала иметь красивые вещи, вращаться в обществе, завоевывать восхищение дам и полковников, редакторов и богатого американского наследника.

Добродетели из моего прошлого, Кротость и Смирение, никуда не привели бы меня в этом новом дерзком и диком мире. Мое прошлое заставило меня замереть в стенах гардеробной, опасаясь осуждения гостей вечера. «Кем она себя воображает? Кто ты для нее, овца на веревочке?»

Но почему бы не проявить дерзость? Если даже я споткнусь на лестнице, сделаю что-то не то, что мне терять? Свою гордость? По крайней мере, смогу написать отчет для К. Т. Редмонд и «Рекорд» про ледяные скульптуры и сверкающие интерьеры. Про излишества и разгул. Моя юная плоть жаждала звуков музыки, вкуса печенья с белой сахарной глазурью. И Джейс Паджетт все еще не объявился. Он так нежно ворковал со мной у реки, выпивая и давая волю рукам, но не мог не заметить, что я слишком высокая, слишком ревностная католичка и слишком податливая. И совсем не утонченная. Сильвер. Как же я нервничала. Часы тикали: восемь шестнадцать, восемь сорок одна. Иди. Нет, останься. «Да не сиди здесь как размазня, – сказала бы К. Т. – Иди на вечеринку! Делай заметки!»

Я быстро скинула черную форму, содрала с разгоряченных ног чулки, словно сбрасывала старую кожу. Зеленый шелк скользнул по моему телу, шелестя как трава. Я заколола волосы, подкрасила губы, расчесала ресницы, застегнула на шее блестящее колье. Капли сережек подрагивали, вызывая во мне одновременно надежду и страх.

И вот она появилась, другая Сильви. Образ в зеркале заставил меня похолодеть. Она была притворщицей в маскарадном костюме. Было еще не поздно оставить ее здесь, сохранить секрет. Я могла сослаться утром на недомогание. Что мне грозило? Испытать унижение. Но я пропустила бы вечеринку. Les opportunités. Шанс изменить судьбу. Когда еще мне представится случай выпить шампанского? «Putain», – выругалась я вслух и улыбнулась самозванке в зеркале. Она захлопала ресницами, как бабочка крыльями. «Иди же, дурочка, – сказало мне отражение. – Познакомься с королем».

Несомненно, это была лестница Сатаны. Я стояла на верхней ступеньке, прислушиваясь к гулу разгоравшейся внизу вечеринки и пугающим взрывам смеха. Чтобы появиться во всем великолепии, согласно инструкциям, я должна была прыгнуть с утеса. Шагнуть вниз. Я мешкала на верхней ступени пропасти. И не смогла сделать шаг.

Я повернулась и, сняв туфли и подобрав полы платья, спустилась по черной лестнице. Потом надела вновь на ноги изящные балетки и проскользнула в дверь для слуг, спрятавшись за фикусом в парадном зале. Лучшая возможность наблюдать за другими, оставаясь невидимой. В тот момент я стыдилась собственной трусости, но теперь я втайне горжусь тем, что устояла против плана с Золушкой, отвергнув способ Инги возвысить меня.

Дом был полон сиятельных особ: повсюду кружились кисея и сатин, накрахмаленные белые воротнички и манжеты. Пара гостей заметили меня, в глазах их читался вопрос. Кто я такая? Среди толпы я наткнулась на полковника Боулза. Он похлопал меня по скандально оголенному плечу. Наверное, сейчас он развернет меня и вышвырнет вон, подумала я.

– Добрый вечер, мисс Пеллетье, – озадаченно пробормотал он. – Bonsoir.

– Bonsoir. – Я ускользнула от него и нырнула в бурлящее море гостей. С другой стороны холла стоял его величество король, окруженный самыми важными особами. Он возвышался со всеми своими медалями возле парадной лестницы, по которой я не отважилась спуститься. Из дальнего угла зала я наблюдала, как он разговаривал с Ингой: на ее шее, запястьях и волосах сияли бриллианты. Рядом с ней стоял герцог Паджетт, походивший на пухлый шарик в белом галстуке и рубашке с защипами. Он хохотал, король посмеивался. Все веселились, потягивая из высоких бокалов пузырьки. Ту самую Veuve Cliquot, которую я выгружала утром в ледник, чтобы охладить.

Парень-официант прошел мимо с подносом золотистого эликсира.

– Желаете шампанского? – спросил он. И я пожелала.

– Да, благодарю.