Золотая булавка Юлия Цезаря

– Скверным! – отозвался гость. – Большинство наших соотечественников забыли древних богов. Они живут, как римляне, приносят жертвы Юпитеру и Юноне, Марсу и Венере, добиваются чинов и почестей – и это их вполне устраивает. Только в Капуе я нашел достойную семью, которая еще помнит древнюю этрусскую речь. Впрочем, и ты, Клавдий, как я погляжу, живешь настоящим римлянином! Я вижу у тебя в атриуме статуи Ларов… разве это подобает настоящему этруску?

Гость приподнялся на ложе, обвел широким жестом дом своего хозяина.

– Как же иначе, господин! – отвечал тот. – Нам не следует отличаться от соседей, чтобы не вызывать лишних разговоров! У меня есть и статуя Тина, нашего великого бога…

– И нашим, и вашим! – процедил гость. – Впрочем, я тебя не виню. Времена меняются, и мы меняемся с ними.

– Простите, господин, – оживился горбун. – Вы сказали, что видели Юлия Цезаря. Правда ли, что он хорош, как полубог?

– Ничего особенного. Лысый патриций из старинной семьи. А знаешь ли ты, чему он обязан своими непрерывными удачами?

– Ходят слухи, что он приносит жертвы Гекате и Венере Либетине…

– Пустая болтовня!

– Болтовня? Однако все говорят, что он слишком удачлив для простого смертного. Этому должна быть какая-то причина. Какая-то настоящая причина.

– Должна, – подтвердил гость, – и я не сомневаюсь, что такая причина есть.

Он ненадолго замолчал, словно прислушиваясь к какому-то неслышимому голосу. Хозяин внимательно смотрел на него, ожидая продолжения.

– Помнишь ли ты Деция Криспа?

– Помню. – Горбун кивнул. – Кажется, он был из наших, из этрусков. Впрочем, о нем говорили разное. Кое-кто считал его пустым, никчемным человеком. Перебивался случайными заработками…

– Он действительно был этруск, из древней и знатной семьи. Предки его были жрецами Великого Тина. Он был убит на ночной улице несколько лет назад.

– И при чем здесь Юлий Цезарь?

– Незадолго до своей смерти Деций Крисп подобрал в Большом цирке умирающего пса. Сам я не видел того пса, я был в это время в Вейях по нашим общим делам. Но люди, которые присутствовали на тех играх, говорили, что пес был необыкновенный: огромный и мощный, как лев, и черный, как африканская ночь. Он убил чуть ли не десяток гладиаторов, прежде чем его сумели тяжело ранить. Тебе это ни о чем не говорит, Клавдий?

– Тинус? – В голосе горбуна прозвучало недоверие. – Не может быть… последняя священная собака умерла лет тридцать назад. С тех пор их род пресекся…