Золотая клетка

Хоть планы пообедать рухнули, Кива решила смягчить горечь и все равно побаловать себя, так что покинула академию и побрела обратно к реке, где угостилась шокобулочкой – или тремя – и порцией поджаренных овощей в соусе. Оставшись совершенно довольна, она вернулась в Серебряный Шип и пошла к конюшням, где, к ее радости, ее встретил тот же конюх, что и в прошлый раз.

Улыбнувшись ему, Кива вежливо попросила оседлать коня. Он с прищуром взглянул на ее одежду, очевидно, обратив внимание, что она не в лекарском халате – и что в этот раз ее не сопровождает Ресс, – но, кажется, узнал ее, пожал плечами и ушел внутрь. Через несколько минут он вернулся, ведя в поводу Пролеску.

– У вас отличная память, – сказала Кива, вручив ему серебряную монетку за беспокойство – спасибо Джарену и королевской казне.

– Вы ей понравились, – робко ответил мальчик. – Подумал, вам понравится снова прокатиться на ней.

– Она тоже мне нравится. – Кива погладила кобылу по шее в яблоках. – Скоро верну ее.

Ее планы будто вовсе его не волновали: он крутанул монету в пальцах и с огромным удовольствием убрал ее в карман, а Кива села на лошадь и покинула академию.

Как-то слишком просто, размышляла Кива на ходу. Но, когда она повернула на север и отправилась в Чернотопье, по лицу ее расплывалась улыбка, потому что наконец-то хоть что-то пошло по плану.

Глава двадцать девятая

До Чернолесья Кива доехала без затруднений: погода была отличная, дорога хорошая, лошадь шла спокойно, и когда Кива спешилась у бабушкиного крыльца, вся ее прежняя тревога уже совершенно рассеялась.

И немедленно охватила снова, когда на порог, ковыляя, вышла Делора с палкой в руке и хмурым выражением на лице.

– Вернулась.

– Вы сами велели, – медленно произнесла Кива, пытаясь угадать, в каком расположении духа бабка. – Три дня прошло. Лекарство работает отлично, спасибо. Я совсем не чувствую магию.

– Пфф, – фыркнула Делора. – И теперь ты собралась убедить меня, что приехала за еще одной порцией, а не за кинжалом, которым я его приготовила?

Кива настороженно смотрела на старуху. В прошлый раз ей показалось, что их отношения сдвинулись с мертвой точки, но теперь она склонялась к тому, что нет.

– Я в самом деле приехала за новой порцией. – Она помедлила, вспомнив, что пообещала Зулике, и признала: – Впрочем, если хотите, давайте поговорим о кинжале, раз уж я здесь.

Делора подняла палку и ткнула в сторону Кивы, как и в первую их встречу:

– Так и знала! Ты такая же, как и вся твоя гнилая семейка! Зуб даю, эта дьяволица послала тебя сюда сделать за нее всю грязную работу, так? Так ведь?

Кива продела руку в повод лошади и скрестила руки на груди. Самым ледяным тоном она ответила:

– Если вы имеете в виду мою мать, то нет. Она меня сюда не посылала. Потому что она умерла.

Делора немедленно откликнулась:

– Туда ей и дорога!

Кива отшатнулась:

– Вы про собственную дочь говорите! Как так можно?

– Твоя мамашка была ядовитой змеюкой, так что миру без нее будет только лучше, – бессердечно ответила Делора без следа скорби в изумрудных яростных глазах. – Но я не про нее говорила, а про твою сестру. Она годами докучала мне, появлялась тут каждые несколько месяцев и пыталась захапать себе клинок. Рассказывает, что хочет просто взглянуть на него и все. Пф! Врет напропалую! Она такая же злобная, как и твоя мамаша. И такая же опасная. Я за версту это чую – не делай вид, что ты нет.

Это правда: Зулика стала более жестокой, чем в детстве, и куда более требовательной, но у нее были на то причины, и Кива понимала это. А чего не понимала, так это того, зачем сестра ей солгала или, по крайней мере, дала понять, что несколько лет не видела Делору.

Не успела Кива придумать этому разумное объяснение, как бабушка продолжила:

– Кинжал я тебе не отдам – ни сейчас, ни вообще. И лекарства тоже больше не дам, так что убирайся отсюда.

Кива побледнела и шагнула вперед, чуть не поскользнувшись на сырой болотистой тропке.

– Пожалуйста, мне не нужен кинжал! Правда, это ваше с Зуликой дело! Но лекарство мне нужно. Оно помогает…

– Оно лишь откладывает неизбежное, – отрезала Делора. – Я же сказала, решение временное. Продолжишь его принимать – и кто знает, что будет, когда твоя сила наконец вырвется. Я так думаю, ты станешь как твоя мамаша: весь свет и добро в тебе обратится во тьму, а сила оставит за собой лишь смерть и разруху.

Вокруг квакали лягушки и вдали пели птицы, но их заглушил нарастающий звон в ушах Кивы, которая прошептала:

– О чем вы? Мамина магия – моя магия – это целительство. Оно помогает людям. Что здесь темного?

Делора презрительно фыркнула:

– Да ладно? Твоя мамаша убивала людей магией. Прямо как Торвин Корентин много веков назад.

Умолк звон.

Умолкли лягушки.

Умолкли птицы.

Кива не слышала ничего – весь шум, все мысли вихрем вымело из головы, и она попятилась, спотыкаясь, и не упала лишь потому, что уперлась в надежный бок лошади.

– Что? – беззвучно спросила она, не в силах произвести ни единого звука.

Делора с прищуром всматривалась в Киву.

– Она тебе не рассказала, да? Эта твоя сестра?