Золотая клетка

– Ч-что такое шокобулочка?

Ресс мелодраматично охнула:

– Нам незамедлительно нужно это исправить!

В результате Ресс повела Киву и Типпа из теплицы, прочь из огорода – и прочь от всех надежд, которые Кива возлагала на лекарство. Она знала, что будет непросто, но все равно…

От разочарования было сложно избавиться.

И еще сложнее – от страха.

Но она похоронила оба этих чувства, зная, что они не помогут.

Впрочем, она продолжала задаваться вопросами, почему же средство не сработало и как ей обрести контроль над магией: возможно, с помощью тренировок, подобных тем, которыми Кэлдон укреплял тело? Все эти мысли мелькали у нее в голове, пока она шла за болтающими Рессиндой и Типпом из академии вниз к реке.

Погрузившись в размышления, Кива даже не заметила нападающих, пока не услышала вопль Типпа и крик Ресс. Она инстинктивно выхватила из сапога кинжал Наари, но его выбили из руки, а ко рту прижали ткань, и от едкого незнакомого запаха все заволокла чернота.

Глава тридцать первая

Кива точно прибьет сестру.

Это была ее первая мысль, когда она начала приходить в себя.

Вторая мысль была о том, что ее сейчас стошнит: прилипчивый запах того, чем ее вырубили, никак не желал уходить. Сколько бы Кива ни хватала ртом свежего воздуха, она все еще чувствовала его дурное послевкусие.

Но когда она, кашляя, давясь и дергая веревки, которыми ей связали за спиной руки, открыла глаза, ей хватило одного взгляда на то, где она оказалась, чтобы изо всех сил подавить позывы бунтующего желудка.

В воздухе чувствовались морская соль и рассол, отчетливый рыбный запах, а еще старое гнилое дерево и легкие нотки вина и специй; но, лишь осмотрев помещение, куда ее притащили, Кива поняла, что она внутри портового склада.

Вокруг высились протекающие бочки и бугрились тюки. На полках выстроились в ряд глиняные кувшины, опасно громоздились друг на друга деревянные ящики, и лишь крошечные узкие окошки в верхней части высоких стен впускали какой-то намек на солнечный свет. Пол был преимущественно свободен, грузы аккуратно теснились возле стен, но за товарами Кива все равно не видела дверей – значит, ее утащили в глубь склада. Но она и не собиралась бежать. Это наверняка очередная придурочная попытка сестры с ней связаться: слишком уж нынешнее похищение напоминало первое, постановочное. Не могло же это оказаться совпадением?

Только в этот раз Кива была не одна.

Рядом с ней на полу лежали и Типп, и Рессинда, тоже со связанными за спиной руками. У мальчина на голове была кровь – у Кивы тревожно заколотилось сердце, – а лекарь была вся в крови и синяках, но она постепенно пришла в сознание, подтянулась и села, мрачно осматриваясь.

– Я все объясню! – выпалила Кива, когда взгляд Ресс упал на нее.

– Ты цела? – спросила лекарь.

– В порядке, – ответила Кива. – Но мне надо тебе рассказать…

Не успела она извиниться за эту передрягу, как из-за пирамиды ящиков вышли два самых здоровенных мужика, каких она в жизни не видывала: один был весь в татуировках, другой бел как молоко.

– Которая из вас Кива? – спросил татуированный.

Кива застыла, услышав его сильный акцент. Разум ее прояснялся по мере того, как дурманящее зелье выветривалось из организма, и она вспомнила слова Кэлдона: пару недель назад ее пыталась похитить не только сестра.

– Я, – ответила Рессинда.

Кива вытаращилась на нее и быстро сказала:

– Нет, я!

Рессинда бросила на нее выразительный взгляд и прошипела:

– Заткнись, я разберусь!

Кива потрясенно замолчала. Она смотрела на Ресс и не замечала ни следа веселого дружелюбного лекаря, которого знала и любила. На ее месте возник кто-то совершенно незнакомый, другой, с жестким лицом и таким взглядом, словно она желала одними глазами испепелить тех двоих.

– Ну ты и задала нам жару, куколка! – сказал Рессинде бледный, тоже с изрядным акцентом. Он указал на длинную царапину вниз от локтя, потом на еще одну на щеке.

– Развяжи меня – и я вам второй раунд устрою, – ласково предложила Рессинда. В голосе не было страха, она будто жаждала подраться.

Что-то тут было не так. Чего-то Кива не понимала. Чего-то она…

Бледный уставился на Киву столь же бледными глазами, прервав ее размышления.

– Девчуля, ты тут по двум причинам, и одна из них – напомнить твоей сестре, что терпение у нашего короля не железное. Мятежная королева, может, и померла, но Навок все равно рассчитывает получить то, что ему сделкой положено. Пускай Зулика Корентин расплачивается по материнскому должку. А ведь это и твоя матушка тоже! Донеси до Зулики, что долг просрочен.

Кровь отхлынула от лица Кивы, когда ее накрыли воспоминания о том, что сказала ей сестра в Окхоллоу: «Король Навок оказался более чем счастлив заключить соглашение с Мятежной королевой».

Вечный мир, что же мама натворила?

Но у Кивы не было времени размышлять об этом: она убедилась, что за похищением стоит не Зулика. И что, вероятно, еще хуже, этот здоровяк только что выдал Рессинде, кто такая Кива и к какой семье она принадлежит.