Золотая Ладья

— Тиберий любезно напоминает тебе, что у него еще много боеспособных тагм[113]. Они могут быть переброшены сюда в самые короткие сроки, и тогда неизвестно, чем закончится для тебя эта война. Стратиоты[114] друнгария[115] Фиофилакта из Никополя будут в Фессалонике уже к полудню.

Куян нахмурил брови.

— Мне нужно все обдумать, посол. Я хочу услышать слово всех князей и воевод, которые пришли сюда со мной.

— На то твоя воля, архонт, — Нифонт поклонился. — Мы останемся за чертой твоего лагеря, чтобы дождаться ответа, который ты соблаговолишь дать базилевсу.

После ухода ромейских послов князь собрал всех предводителей союзных дружин на сход. На лужайке между шатров он держал перед ними речь, озвучив предложение и условия василевса Тиверия.

— Что тут думать? — первым подал голос дулебский князь Волебор, раздувая ноздри, словно конь. — Надо брать добычу и возвращаться по домам! Когда еще будет такая удача?

— Толково говоришь, — поддержал Волебора Ирнек, князь кутригоров. — Если ромеи согласны ежегодно слать нам дань, то к чему впустую мечами махать? Держава у них большая и воев нагнать, в случае нужды, могут не одну тьму. Зачем на рожон лезть?

— Такой мир сердцу люб, — проговорил старый угличский воевода Милорад. — Малой кровью большую победу добыли. А с Царьградом — одна морока. А ну, как не возьмем? Стены там, говорят, саженей пятнадцати в высоту будут. Только гридней загубим. Нужно идти на мировую с Тиверием.

— Все ли за мир с ромеями? — Куян обвел взглядом собравшихся.

— Все! — дружно подтвердили князья и воеводы.

— Тогда — решено. Именем богов наших заключим договор с Царьградом. А ромеи пускай поклянуться своим богом не сеять впредь вражды промеж Свободных Племен и исправно засылать дань.

Распустив вождей, Куян велел отроку Ждану кликнуть послов василевса. Они явились настороженные, не зная, чего ожидать от князя варнов.

— Быть миру, — развеял все сомнения Куян. — Передайте Тиверию, что его условия нам по душе. Впредь будем жить в ладу, коли со стороны вашей не будет обмана.

Ромеи поклонились князю.

— Светлейший автократор Тиберий приглашает великого архонта в Константинополь, — сказал Нифонт.

— Это еще почто? — нахмурился Куян.

— Чтобы составить договор о дружбе, скрепив его взаимной клятвой и удостоверив по вере и закону обеих сторон, — промолвил Андроник. — Базилевс просит тебя прибыть с небольшим отрядом, обещая безопасность именем Господа Вседержителя.

— Еще благородный Тиберий желал бы одарить тебя шелками, жемчугом и скакунами из императорской конюшни, показать тебе красоты нашего города и оказать подобающие тебе почести, — прибавил Нифонт.

Куян на миг задумался, но сторожность взяла верх. Князь слишком хорошо был наслышан о ромейском коварстве.

— Нет, — ответил он твердо. — Мир заключим здесь, перед лицом моих сородичей и побратимов. Так и передайте василевсу.

Скрыв свое разочарование, послы вновь поклонились ему.

— Как пожелает великий архонт.

Два дня Куян и союзные князья прождали Тиверия под Тесалоникой. На третий день вместо василевса явился иллюстрий[116] Стефаний с пышной свитой и возами, нагруженными обещанными златом и серебром. Он заявил, что ему поручено скрепить договор от имени правителя Империи, спешно отбывшего в Брусу для подавления мятежа. Союзникам ничего не оставалось, как смириться. Куян видел настроения вождей: каждый горел желанием поскорее возвратиться в родные земли. А богатство ромейское, явленное их взорам, сильно их распалило. Так и порешили: ромеи на златом кресте поклялись соблюдать мир и выплачивать дань. Куян и предводители союзных племен — на своих мечах обязались сей мир не нарушать, призвав в свидетели родных богов. Забрав возы, дружина развернулась к Дуне.

И вот уже лодьи взрезали носами ледяные воды могучей реки, а вои ловили ноздрями и ртом порывистый ветер с родной стороны. Им казалось, что даже чайки, кружащие над их головами, кричат от радости, приветствуя героев. На берегу князь варнов распределил всю добычу между участниками похода. Здесь войско разделилось: племенные дружины расходились по своим владениям.

Куян с гриднями ехал через березняки, разглядывая блестящую от росы траву, глазки ягод брусники и исходящие сладким соком крапчатые стволы деревьев, вдыхал запах сырой земли. Сердце князя ликовало. Он возвращался с победой. Там, за волгарским краем его дожидались в резном тереме жена и сын-наследник.

Замечтавшись, Куян не сразу понял, почему двое комонников, скакавших впереди него, вдруг опрокинулись в высокую траву. И только когда со всех сторон запели, заныли и зажужжали стрелы, выцепляя из седел людей, смысл происходящего стал очевиден.

— Засада, князь! — прокричал Будила, прикрываясь щитом.

Откуда враги? Куян на миг оторопел, но быстро собрался с духом.

— Спешиться! — распорядился он.