Золотая легенда. Том I

Агата, благородная и прекрасная дева из города Катании, почитала Бога с неизменным благочестием. Консуляр Квинтиан, правитель Сицилии, неблагородный, порочный, жадный и преданный идолопоклонству, всеми силами стремился подчинить себе блаженную Агату. Как человек неблагородный, он хотел устрашить благородную деву и подчинить ее себе, будучи порочным, вожделел обладать красотой, будучи жадным, хотел отобрать у девы богатства. Наконец, как идолопоклонник, Квинтиан хотел заставить деву принести жертвы и велел привести к себе блаженную Агату.

Когда деву привели к нему правитель понял, сколь тверда она в своем обете. Он отправил Агату к некоей развратной женщине по имени Афродисия, у которой было девять дочерей, столь же порочных, как она сама. Префект приказал им за тридцать дней совратить деву и постараться изменить ее нрав. Чередуя ласковые обещания с жестокими угрозами, мать и дочери надеялись отвратить Агату от данного обета. Блаженная Агата сказала им: «Дух мой утвержден на камне, и в основании его — Христос. Слова ваши подобны ветру, обещания ваши — как дождь, угрозы ваши — как потоки. С какой бы силой они ни обрушивались на меня, крепко основание моего дома, и потому дом мой не может пасть!». Говоря так, Агата постоянно плакала и молилась в жажде обрести пальмовую ветвь мученичества. Убедившись, что ее стойкость невозможно поколебать, Афродисия сказала Квинтиану: «Легче размягчить камень и превратить железо в мягкое олово, чем переубедить эту деву и отвратить ее душу от христианской веры».

Тогда Квинтиан снова велел привести к себе Агату и спросил ее: «Каково твое происхождение?». Агата ответила: «Я свободнорожденная и происхожу из знатной семьи: тому свидетели — вся моя родня». Тогда Квинтиан сказал ей: «Если ты знатного рода, почему ведешь себя, как служанка?». Агата ответила: «Я — раба Христова, и считаю, что нахожусь в услужении». Квинтиан спросил: «Раз ты благородна, как же ты утверждаешь, что ты раба?». Агата ответила ему: «Высшее благородство состоит в служении Богу». Квинтиан сказал: «Выбирай, что хочешь: либо принеси жертвы богам, либо претерпи многие пытки». Агата сказала: «Пусть жена твоя будет, как богиня Венера, а ты станешь подобным Юпитеру». Квинтиан тотчас велел бить ее по щекам, приговаривая: «Не смей произносить вздор дерзкими устами и оскорблять судью!». Агата отвечала: «Удивляюсь, как ты, разумный муж, дошел до такой глупости. Ты считаешь богами тех, чья жизнь не может служить примером ни для тебя, ни для твоей жены. Ты говоришь, что я оскорбляю тебя, предлагая подражать им. Если твои боги добры и достойны, я лишь пожелала тебе добра. Но если ты не хочешь быть таким, как они, значит, ты думаешь так же, как и я». Квинтиан ответил: «Какой смысл вести пустые разговоры? Принеси жертвы богам, в противном случае я заставлю тебя пройти через многие казни». Агата ответила: «Если ты натравишь на меня диких зверей, они станут кроткими, как только услышат имя Христово; если бросишь в огонь, ангелы небесные потушат пламя животворящей росой; если станешь бить или пытать меня, знай: во мне — Святой Дух. Благодаря Ему я презираю все твои угрозы». Поскольку дева публично посрамила его, Квинтиан приказал бросить ее в темницу. Она же, препоручив свою битву Господу, шла в узилище легко и радостно, словно была приглашена на пир.

На следующий день Квинтиан сказал ей: «Отрекись от Христа и поклонись богам!». Когда же дева отказалась исполнить его приказ, он велел поднять ее на дыбу и пытать. Агата сказала ему: «Мне сладостны эти мучения: я радуюсь им, как радуется тот, кто слышит добрую весть, или видит друга, к которому долго стремился, или обретает сокровище. Ведь нельзя засыпать в амбар зерно, не размолотив его с силой, дабы отделить зерно от мякины. Так и моя душа не сможет войти в Рай с пальмовой ветвью мученичества, если ты не позволишь палачам истязать мое тело». Тогда в гневе Квинтиан велел терзать ее сосцы как можно дольше и, растерзав, вырвать. Агата сказала: «О нечестивый тиран, жестокий и злобный, как можешь ты отнять у женщины то, что получал от матери? Я же имею сосцы в глубинах души моей: от них я питаю все свои помыслы, с младенчества посвященные Господу».