Золотая легенда. Том I

LVIII. De Sancto Georgio О святом Георгии

Георгий происходит от geos — земля и orge — обрабатывать, как бы обрабатывающий землю, то есть свою плоть. Августин в книге О Троице говорит, что добрая земля находится на вершинах гор, на пологих холмах, на низких равнинах. Первая земля хороша для зеленеющих трав, вторая — для виноградной лозы, третья — для плодов[367]. Так и блаженный Георгий возвысился, презрев все низменное, и потому достиг чистоты едва зазеленевших ростков. Он был пологим в своей рассудительности и снискал вино вечной радости. Он принизил себя в смирении и тем собрал плоды добрых дел. Или он прозван так от gerar — священный и gyon — песок, как бы священный песок — ведь иссушив в себе плотские страсти, Георгий был весом строгостью нравов и мал смирением. Или же его имя происходит от gerar — священный и luctatio — борьба, как бы священный борец, ибо он сражался с драконом и палачом. Или же Георгий происходит от gero — странник, gir — усекновение и ys — миротворец. Ведь он был странником, презревшим мир; он был усечен для венца мученичества и стал миротворцем, проповедуя Царство.

На Никейском соборе легенда о Георгии была включена в число апокрифических сочинений, поскольку не известно точно, в каком месте свершилось его мученичество. В Календаре Беды говорится, что Георгий пострадал в персидском городе Диасполе, который прежде назывался Лидда и находился неподалеку от Яффы. В одном сочинении сказано, что он принял страдания при императорах Диоклетиане и Максимиане; в другом же — что он был казнен при Диоклетиане в присутствии семидесяти царей его империи. Еще говорят, что Георгий пострадал при правителе Дакиане в царствование Диоклетиана и Максимиана.

Георгий был военным трибуном. Он происходил из Каппадокии, откуда прибыл в провинцию Ливия в город под названием Силена. Неподалеку от того города находилось озеро, подобное морю, в котором таился пагубный дракон. Дракон тот часто обращал в бегство тех, кто желал с ним сразиться. Подходя к стенам города, он поражал его обитателей своим смертоносным дыханием. Дабы умерить ярость дракона, горожане каждый день отдавали ему двух овец — иначе тот прорывался к стенам города и отравлял воздух, отчего гибли многие люди.

Когда же овец стало не хватать, ибо жители разводили их в малом числе, было решено жертвовать дракону по одной овце и одному человеку По жребию люди выбирали кого-либо из своих сыновей или дочерей, и никто в городе не мог избегнуть этого жребия. Когда же чудовище пожрало почти всех сыновей и дочерей горожан, жребий пал на единственную дочь царя, которой было суждено стать жертвой дракона. Тогда царь промолвил в печали: «Возьмите злато и серебро и половину моего царства, только оставьте мне дочь, да не погибнет она столь страшной смертью!». В гневе люди ответили ему: «Ты сам, о царь, принял это решение. Все наши дети мертвы, ты же хочешь спасти свою дочь! Если ты не исполнишь того, что приказал другим, мы предадим огню тебя вместе с твоим домом». Тогда царь стал оплакивать дочь, говоря: «Увы мне, сладчайшая дочь моя, чем я могу помочь тебе? Что я могу сказать? Когда теперь увижу твою свадьбу?». Обратившись к народу, царь сказал: «Молю вас, дайте мне недельную отсрочку, чтобы я мог оплакать мою дочь». Народ позволил ему, но по истечении недели все собрались вновь и стали кричать в гневе: «Отчего ты губишь народ свой ради дочери? Ведь все мы умираем от дыхания дракона». Царь понял, что ему не суждено избавить дочь от гибели. Он надел на нее царское облачение и со слезами обнял, Говоря: «Увы мне, сладчайшая дочь моя, я думал принять детей твоих в царственные объятья, ты же уходишь, чтобы быть растерзанной драконом! увы мне, сладчайшая дочь моя, я мнил пригласить на твою свадьбу знатнейших князей, украсить дворец жемчугами, услышать звучание тимпанов и арф, ты же ныне уходишь, чтобы быть растерзанной драконом!». Царь расцеловал дочь и отпустил ее со словами: «О дочь моя, почему я не умер прежде, дабы не провожать тебя сегодня!». Припав к ногам отца, дева попросила его благословения и затем направилась к озеру.