Золотая легенда. Том I

Она настолько уничижала себя в смирении, что всякий, кто видел ее или желал посетить ради славы ее имени, не мог поверить, что это Павла, а не последняя из служанок. Нередко ее окружал хор дев, но среди них она была самой скромной в одежде и речи, облике и походке. Со дня смерти мужа вплоть до дня своего успения она никогда не делила трапезу с мужчиной, даже если знала, что тот известен своей святостью или вознесен на вершину священства. Она никогда не посещала бани, разве только в том случае, если была больна; даже страдая от тяжкой лихорадки, она отказывалась от мягкого ложа и покоилась на покрытой власяницей жесткой земле, если только могла иметь покой та, что денно и нощно каялась и молилась. Павла так искренне оплакивала легкие грехи, что можно было решить, что она повинна в тягчайших преступлениях. Когда же мы нередко убеждали ее поберечь глаза и сохранить их для чтений Евангелия, она отвечала: «Это лицо должно быть изможденным, ибо вопреки завету Бога я часто покрывала его румянами и белилами; эту плоть следует смирять, ведь она испытала многие наслаждения; долгий смех следует искупить постоянным плачем; мягкие ткани и драгоценные шелка должно сменить на суровость власяницы. Раньше я угождала мужу и миру, ныне я хочу угождать одному Христу». Может показаться излишним, если среди прочих достоинств и добродетелей я захочу указать на ее целомудрие, ведь и в миру она служила примером для всех римских матрон и вела такой образ жизни, что никакое злословие не смело коснуться ее доброго имени.

Признаюсь, я совершил ошибку, ведь я спорил с ней и указывал на ее излишнюю щедрость, приводя слова апостола: Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность. Ныне ваш избыток в восполнение их недостатка; а после их избыток в восполнение вашего недостатка (2 Кор 8, 13-14). Я призывал Павлу быть благоразумной, говоря, что она не сможет постоянно делать то, что охотно делает ныне, и прибавлял многие другие доводы. Она же с удивительной скромностью в немногих мудрых словах отвечала, призывая в свидетели Господа, что поступает так во имя Его, ибо дала обет умереть нищей, не оставив дочери и малой монетки, и похороненной в чужом платье. Под конец она сказала: «Если я стану просить милостыню, то найду многих, кто мне ее подаст. Но если этот нищий не получит от меня того, что я могу подать ему сегодня, даже взяв взаймы у других, с кого взыщет душа его после смерти?». Она не желала расточать деньги на те камни, что исчезнут вместе со временем и веком, но тратила их ради живых камней, катящихся над землей, из которых, как сказано в Откровении Иоанна, воздвигается град Великого Царя (Откр 21, 18-22).

Во все дни, кроме праздников, она не добавляла в пищу масла: это позволяет судить, как относилась она к вину и напиткам, рыбе и молоку, меду и яйцам и всему прочему, что услаждает вкус. Однако подобная пища привычна для людей, считающих себя крайне умеренными в еде: они наполняют ею свое чрево, отбросив всякий стыд. Я знаю, что один из сплетников (это ничтожнейший род людей!) как бы из расположения к Павле сказал, что по излишнему жару благочестия она многим кажется безумной и ей-де следует поберечь свой рассудок. Она же ответила ему: Мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков (1 Кор 4, 9); Мы безумны Христа ради (1 Кор 4, 10), но немудрое Божие премудрее человеков (1 Кор 1, 25).

Основав мужской монастырь, который она передала в управление достойным мужам, Павла собрала из различных земель многих девиц — как знатных, так и происходивших из среднего и низшего сословия. Она разделила их на три группы и распределила по трем монастырям таким образом, чтобы монахини работали и принимали пищу в своих кельях, но пели псалмы и читали молитвы совместно. Ссорящихся между собой она примиряла ласковой речью, с удвоенной строгостью смиряла искушения юной плоти суровыми постами, предпочитая, чтобы страдания испытывала плоть, а не душа, говоря, что чистота тела и одежды делают душу нечистой. Ведь то, что среди мирян не считают проступком или называют легким прегрешением, в монастыре является тягчайшим грехом.