Она родила пятерых детей: Блезиллу — когда она умерла, я утешал Павлу в Риме; Павлину, которая завещала своему супругу Паммахию, святому и достойному восхищения мужу, свое состояние и все свои благородные начинания: мы посвятили ему небольшое сочинение на смерть жены; Евстохию — ныне в Святой Земле она являет собою многоценное сокровище девства и жемчужину Церкви; Руфину, чья безвременная кончина принесла много терзаний благочестивой материнской душе, и, наконец, сына, Токсоция: когда он появился на свет, Павла перестала рожать — из этого можно заключить, что она больше не стремилась исполнять супружеские обязанности. Когда ее муж скончался, Павла так горько оплакивала его, что едва не умерла, но затем всецело посвятила себя служению Господу, так что могло показаться, что смерть супруга ей желанна. Что могу я поведать об обширном и благородном доме, а также о многочисленных богатствах, что раздала она бедным?
Когда Павлин, епископ Антиохийский, и Епифаний прибыли в Рим, воодушевленная примером их добродетелей, Павла решила покинуть отечество. О чем говорить мне дальше? Она приходит в гавань, сопровождаемая братом, родственниками, соседями и, что более важно, своими детьми, которые стремятся разубедить горячо любимую мать. И вот уже паруса подняты, и подгоняемый ударами весел корабль выходит в открытое море. Оставшийся на берегу маленький Токсоций в слезах протягивает к ней руки, а невеста Руфина молча плачет, умоляя мать подождать хотя бы до ее свадьбы. Сама же Павла поднимает к небу бесслезные очи, и любовь ко Господу побеждает в ней материнскую любовь. Она не чувствовала себя матерью, доказывая, что она — раба Христова. Ее плоть терзалась, ибо члены ее как бы отрывались от тела, но она боролась с болью. Так страдала она, преисполненная веры, борясь с законом природы, и ликующий дух ее устремлялся к Богу, отвергая любовь к детям ради любви ко Господу. Единственным ее утешением была Евстохия, разделившая с ней обет веры и ставшая ее спутницей в плавании. Корабль уплывал все дальше в море: все плывущие на нем не могли оторвать глаз от берега, но только одна Павла устремляла очи горе, дабы не видеть того, на что она не могла смотреть без страдания.
Когда они достигли Святой Земли, наместник Палестины, хорошо знавший ее семью, послал навстречу слуг и велел приготовить ей покои в своем дворце, но она предпочла скромную келью. Тогда же Павла с такой ревностью и усердием начала обходить все места, где некогда пребывал Христос, что не оставила бы Святые места, увиденные прежде, если бы не спешила увидеть другие святыни. Распростершись перед Крестом, она молилась так, как если бы созерцала Христа, висящего на нем. Войдя в храм Воскресения Господня, она лобзала камень, который ангел отодвинул от входа в гробницу, и самое место, где покоилось тело Господне, как бы желая жаждущими устами прикоснуться к источнику веры. Сколько слез пролила она, сколько испустила вздохов и стенаний, тому свидетель весь Иерусалим, тому свидетель Сам Господь, Которому она молилась.
Далее она направилась в Вифлеем. Войдя в пещеру Спасителя, она увидела святой приют Девы — я слышал, как она клялась, что очами веры лицезрела завернутое в пелены Дитя, плачущее в яслях, волхвов, поклоняющихся Господу, звезду, блистающую над Ним, Деву-Матерь и прилежного кормильца. Она видела пастухов, пришедших ночью, дабы лицезреть Слово, ставшее плотью, во утверждение сказанного Евангелистом Иоанном: