Золотая легенда. Том I

Во-вторых, обращение Павла было чудесным из-за побуждающего. Побуждающим же был тот свет, который побудил его к обращению Об этом свете сказано, что он был внезапен, что он был необъятен, что он нисходил с небес. Внезапно, — сказано — осиял его свет с неба (Деян 9, 3), Павел же погряз в трех грехах. Первым грехом была дерзость, которую можно видеть в том, что он пришел к первосвященнику... и проч. (Деян 9, 1) Ведь говорит Глосса: «Пришел он, не призванный, но по своей воле, ибо ревность побуждала его». Вторым грехом была гордыня, которую можно видеть в словах дыша угрозами и убийством... и проч. Третьим грехов было плотское разумение, которое Павел имел о Законе. Потому говорится в Глоссе: «Сказано Я Иисус (Деян 9, 5), то есть «Я — Бог небесный, Которого по толкованию иудейскому ты считаешь мертвым».

Стало быть, этот Божественный свет был внезапен, чтобы устрашить дерзостного. Он был необъятен, чтобы повергнуть гордого и превознесенного в глубину смирения. Он был небесным, чтобы плотское разумение превратить в небесное. Или же можно сказать, что Павел был побужден тремя способами: взывающим голосом, блистающим светом и всесильным могуществом.

В-третьих, обращение Павла было чудесным из-за терпящего, то есть самого Павла, с которым произошло это обращение. Случились три внешне заметных чуда: падение, ослепление и трехдневный пост.

Он упал, чтобы быть воздвигнутым, и это было сделано для подавления дурной воли. Августин говорит: «Павел упал, чтобы ослепнуть, ослеп, чтобы измениться, изменился, чтобы быть посланным, был послан, чтобы пострадать за истину»[224]. Так же, согласно Августину, «был повержен волк, чтобы стать агнцем, повержен гонитель, чтобы стать проповедником, повержен сын погибели, воздвигнут сосуд избранный» [225].

Павел ослеп, чтобы прозреть, и это произошло для просвещения его темного разума. Потому сказано о его трехдневной слепоте, что в эти три дня он был только научаем Евангелию. Ибо Павел, как он свидетельствует, принял Евангелие не от человека и не через человека, но через откровение Иисуса Христа (Гал 1, 12). Августин говорит: «Павла я назову истинным поборником Христовым, который был научен Христом, помазан Им, распят с Ним и с Ним же прославлен» [226].

Павел умерщвлял свою плоть, чтобы побудить ее ко благому деланию. Ибо впоследствии плоть его была готова ко всяческому доброму делу. Ведь он умел жить в скудости, умел жить и в изобилии, научился всему и во всем, охотно терпел любые трудности (Флп 4, 12). Златоуст же говорит о Павле: «Он почитал за мелких мух тиранов и народы, дышащие гневом, а смерть, страдания и тысячи казней представлялись ему детской игрой. Он охотно встречал все это и украшался более оковами, нежели диадемой. Он охотнее принимал раны, чем иные принимают дары»[227].

Или же можно сказать, что падение, ослепление и пост противостали в Павле трем действиям, свершившимся в прародителе людей. Адам восстал против Бога, Павел же простерся на земле. Очи Адама отверзлись, Павел же ослеп. Адам вкусил от запретной пищи, Павел воздерживался и от дозволенной.

XXIX. De Sancta Paula О святой Павле

Павла была благороднейшей римской матроной, жизнеописание которой составил блаженный Иероним[228]. Он говорит: «Если бы все части моего тела сделались языками и все свободные искусства заговорили человеческим голосом, и тогда не сумел бы я достойно описать добродетели святой и досточтимой Павлы. Благородная происхождением, но еще более благородная святостью, некогда могущественная благодаря богатству, ныне еще больше почитаемая из-за бедности Христовой. Призываю в свидетели Иисуса и Его святых ангелов, а также ангела-хранителя, стража и спутника этой дивной жены, что я не хочу льстить и возносить привычные хвалы. Все, о чем я намерен свидетельствовать, много меньше, чем ее заслуги.

Читатель хочет вкратце узнать о добродетелях святой Павлы? Она оставила всех своих близких бедняками, став еще беднее сама: подобно тому как бесценный перл сверкает среди других жемчужин и сияние солнца затмевает и застит собой малые огни звезд, она превзошла все добродетели своим смирением. Она была наименьшей среди всех, дабы стать превыше всех. Чем сильнее она умаляла себя, тем больше Христос возвышал ее. Она таилась, но не была сокрыта: презрев суетную молву, она приобретала славу, которая, «как тень, следует за добродетелью»[229]; она избегала искавших ее, ища тех, кто ею пренебрегал.