Золотая лоция

Рагдай поднял на него свой взор…

Когда в ворота перестали колотить и Вишена посмеиваясь заглянул в дом, Рагдай сидел всё там же, а псарь полз на четвереньках по земляному полу, невменяемо улыбаясь. Вокруг него стояли обомлевшие дети. Младший, голый, лет четырёх, ковырял в носу и настёгивал отца прутиком.

— Колдуешь? — Вишена зевнул до судороги в кадыке. — Там пришли — Мечек, Полукорм и Свивельд. Хмельные. Свивельд воротину сломал.

— Помоги. — Рагдай склонился над Крозеком, с большим трудом, с помощью Вишены, поднял его на ноги, несколько раз встряхнул.

— Где мой конунг, клянусь Одином, я отомщу за него?! — заорал за стеной Свивельд. — Уйдите, черви!

— Это люди хозяина, Свивельд, — послышался голос Эйнара и отрывистая лютицкая ругань, — осторожно, смотри — яма.

Псарь смотрел уже осмысленно.

— Кто там? — Он направился к дверям, сдвигая плечом Вишену.

— Это мои люди. Они искали меня, — поспешил ответить Рагдай, двинувшись следом. — Я возмещу ущерб, клянусь небом.

На дворе продолжал накрапывать дождь. Чест и двое лютичей, с ножами наготове, стояли спиной к дому. Ещё двое по очереди спрыгнули с навеса со стороны псарни. Эйнар, багровый от натуги, силился вытянуть Свивельда из собачьей ямы, а у того все время срывалась с края нога. Полукорм и Семик, вытянув мечи, утомлённо опирались на ограду у ворот.

Одна воротина лежала плашмя. По ней со двора на двор деловито сновали куры. За воротами застыл в ожидании Кревис, рядом любопытствовала женщина с большой корзиной.

— Твои? — встряхнув головой, спросил псарь. — За ущерб давай мне безан.

— Триенс, — не согласился Рагдай.

— Безан. Иначе псов спущу.

Некоторое время они ожесточённо торговались, размахивая руками. Наконец на ладонь Крозека легли два триенса. Свивельда вытащили, лютичи поставили воротину и загнали обратно кур.

— Рагдай, иди к маркграфу. Клянусь Даждьбогом, Стовов хочет остаться у него на несколько дней. Пировать, — отделяясь от ограды, сказал Семик, рукава его рубахи были пропитаны жиром, словно он вытирал ими котёл.

Рагдай отмахнулся от него, осторожно отстранил от себя голого малыша, норовящего достать прутиком в лицо, и надвинулся на Крозека:

— Ты сможешь показать эту пещеру в долине Маницы и провести туда моих людей?

— Уходи, фриз, или я спущу собак. — Псарь вдруг жутко засмеялся.

Глава четвёртая ИСПОЛИНОВЫ КРУЧИ

Из за обильного тумана Вук с правого берега был невидим.

Там, за плотными облаками, прильнувшими к зыбкой Одре, пели петухи, потявкивали псы и перекликались сторожа. Солнце только взошло, но было уже необыкновенно жарко. На утёсе радостно пел соловей. Его не пугали запахи горячей смолы, стук конопаток внизу, дым костров с песчаного берега, вонь ячменной каши с прогорклым салом, трепетание на ветру пёстрых флажков и равномерный конский топот. Соловей пел и когда прибрежный лес спал, и когда он проснулся и загомонил множеством голосов. И даже когда злобные, любопытные вороны из Вука, перелетев реку, уселись неподалёку. Только содрогание багульника, более резкое, чем от ветра, заставило соловья оставить чудное, звучное место, упасть с высоты в объятия восходящих потоков южного ветра и унестись к другим берегам. Вороны тоже поднялись, недовольно горланя — два человека, большой и маленький, подошли слишком близко.

— Эх ты, Ладри каменные ноги, разве так ходят, — отплёвываясь от паутины с дохлыми мотылями, пробасил Ацур. Раздвинув кусты, он оказался на самом краю утёса. Прямо под ним стояли все восемь ладей. Левее, вдоль пологого берега, стреблянские лодки. Ближе к лесу грибными шляпками теснились шалаши, а у самого леса белел княжеский шатер.

— Клянусь всеми ликами Одина, мне просто не повезло, — обиженно отозвались заросли. — Ещё раз?

— Нет, Ладри. Теперь послушай меня: ходить по чаще нужно уметь. — Кончив отряхивать кожаную рубаху с неровным подолом, Ацур равнодушно окинул взглядом открывшийся простор.

Светлые и темно зеленые волны леса таяли в воздушной дымке у подножия Исполиновых гор.

Из зарослей выбрался Ладри. У него был вид охотника, упустившего из ямы медведя. Он чуть не плакал:

— Надо мной вся дружина смеётся. То рыбу не так ужу то иглу не так точу а теперь и ходить не умею.

— Думаешь, легко стать настоящим викингом? — Ацур потрепал мальчика по взмокшему затылку.

Они прошли вдоль края утёса, осторожно ставя подошвы на предательски скользкий мох, спустились по гранитным уступам до того места, где багульник уже был не в силах цепляться за отвесные камни, затем сползли на песок, к ладьям, к самым сходням.

— Это откуда вы? — поинтересовался с варяжской ладьи Гельга, мотающий на локоть промасленную верёвку. Рядом сидели на борту и перебирали голыми пальцами ног Эйнар и Гельмольд.

— Ходили посмотреть следы оленя или кабана. Вернулись за острогой. Может, добудем клыкастого, — под умоляющим взглядом мальчика ответил Ацур, вглядываясь при этом в Эйнара. — Ты тут уже? А остальные? Я думал, вы пробудете в Вуке дольше. Как там было?

Эйнар сощурился, расслабленно зевнул: