Золотая Орхидея (СИ)

— В пещеры я не полезу. Мой страх перед Скверной слишком велик. Завтра я постараюсь тебе кое-что показать, думаю, пригодится. Обсудим позже, и никаких вопросов сейчас. Я голоден и хочу уже погреть бока у костра, давай, грузи хворост мне на спину!

Руми не понимала, как тигр может помочь, и всё же испытывала благодарность. Слава Неру, что ей довелось встретить верных и преданных друзей. Дух её креп от этой мысли, но в сердце продолжал таиться страх, что перводемон может убить их, и в том будет её вина…

— Вы что так долго? — заворчал Ханум, увидев возвращающихся Руми и Игнэ.

Костер давно горел на хворосте, который принес сам купец, не выдержавший отсутствия друзей. Тигр извинился и сразу же отправился на охоту. Его подруга уже подкрепилась и отдыхала в тепле. Руми села подле огня и молча наблюдала за сияющими звездами, у каждой из которых есть свой Дух. Ночецвет сегодня не было на небосклоне. Мысли Руми витали далеко, и она сама порой забывала, о чём только что думала. Треск костра и дым табака убаюкивали, потому она, утомленная сегодняшним днём, свернулась калачиком и уже приготовилась уснуть, как вдруг:

— Слушай, я совсем забыл спросить, откуда у тебя меч? Даже я, со своими-то связями, не смог бы такой достать в царстве фениксов.

— Дер-Су «подарил». Решил мне, видимо, отомстить, — проворчала Руми, недовольная, что её потревожили.

— Понятно. Сложный, надо сказать, способ, изощрённый.

— Я не верю в такую месть Дер-Су. Совсем не вяжется с тем, что я о нём знаю, — неожиданно подала голос Витэ.

— Не воображай его невероятно благородным. На его долю тоже приходилось всякое, — насмешливо заметил Ханум.

Руми вспомнила слова Симериона о князе; приятный, а не едкий, как у купца, голос возлюбленного. Царевич не отдал бы сестру за кого попало. Или же, всё гораздо проще: в часы отчаяния Руми в доброе хотела верить больше, чем в злое.

Витэ попросила Ханума привести примеры.

— Разные толки ходят. Говорят, что он лишил брата титула и наследства и загубил почти всё семейство Люрайи Гории, — смакуя каждую фразу, ответил купец.

— Больше ничего не выдумал? Совсем уж гнилые слухи не пересказывай! — гневно прорычала тигрица. — Давай лучше обсудим, какую роль ты сыграл в судьбе брата Дер-Су! Пусть Руми знает, почему император драконов тебя невзлюбил!

— Но-но-но, остановись. Я не отрицаю, что поступил не совсем правильно, но обожаемый тобой князь Дайерин творил вещи и похуже…

— Хватит! — остановила склоку Руми. — Витэ права, Ханум, всё это звучит совсем неправдоподобно. Про себя и своего отца я тоже успела узнать в столице много интересного. Такие же домыслы.

— Ох, женщины… Просто признайтесь, что возводите красивого мужчину в ранг божества, — всё с той же ехидной улыбкой молвил купец.

— Я точно нет, — произнесла Руми, но больше для себя, и отвернулась, погрузив разум во тьму. Тихий голос Симериона звучал в её снах. Может, поэтому кошмары не посещали её в эту ночь.

Глава 18. Древо Жизни (часть 2)

С восходом солнца отправились в дорогу. Местность пока не менялась, но Руми ощущала смутную тревогу, усиливающуюся с каждым километром, пройденным на пути к Мелеху. Она крепилась, раздумывая, что же ей может показать Игнэ. Правда ли она такая храбрая, как он говорит… Безрассудная, резкая в действиях — да, а храбрость ещё предстоит проверить в поганых кузнях и потом, при встрече с перводемоном. Нужда ведет её в земли Тьмы, где с мёртвой почвой смешался пепел чумного Руата. Там крылатой тенью бродит враг всех Живущих на Земле.

Ханум объявил привал. Несчастный, запыхавшийся карлик валился с ног. Руми же не устала и начала злиться, что задерживается, но короткий взгляд Игнэ помог сдержать бурю гнева. В его глазах она прочла намерение поведать тайну, о которой он упомянул ранее. Выпив воды и немного закусив хлебом, Руми дала знак о готовности слушать. Вместе они отошли в сторону от Витэ и Ханума, отдыхающих в плотной тени дуба.

— Медлить не стоит. Путь не настолько длинный, каким кажется, — сказал тигр. — Потому давай отыщем приличные заросли шелковицы.

Руми поинтересовалась, для чего Игнэ нужны ягодные кусты.

— На них выйдет нагляднее. Ты же любишь шелковицу? — поинтересовался он, но не из любопытства, а чтобы расположить к дружеской беседе. Во всяком случае, так показалось Руми.

Выдержав приличную паузу, Игнэ спросил:

— Тебе известны основы мироздания?

— Конечно! — Руми покраснела. — Я не какая-то невежда!

— Я так и не думал. Однако знание не означает понимание. Я хочу привести тебя к пониманию сути мира. Лишь фениксам оно доступно в полной мере.

— Как может быть тебе ведома суть мира? Не обижайся, но… я не представляю, что это возможно. Священники за сотни лет службы не могут ответить на вопрос о замысле Неру.

— Сомнение — признак пытливости ума. Но неужели ты не веришь мне, или даже боишься меня? — поинтересовался он, и в эту секунду мозаика в её голове сложилась.

— Могу ли я верить тому, кто прячет своё имя? Тебе моё известно — Руми Сингардилион. Если хочешь уберечь, откройся, — выдала она, не сомневаясь в верности своей догадки.