Золотая свирель. Том 1

– Ну че, говорит, стоял в толпе вместе со всеми. Он тогда младшее меня был, пацаненок почти. Работал в коптильне, сбежал посреди дня, любопытно, вишь, ему стало, что это за испытание водою такое. Ерунда, говорит, связали девку и бросили в воду, и еще ждали – всплывет, не всплывет? Багры приготовили, потом по тростникам долго шарили, ничего не нашарили… Слышь, давай присядем. Вот здесь, на травке. – Он скинул безрукавку и расстелил ее на склоне. – Садись.

Я села, он устроился рядом, согнув одно колено, а вторую ногу вытянув поперек тропинки.

– Ну вот так как-то. – Кукушонок взъерошил пальцами траву, будто собачью шерсть. – Батька говорит, шуму было много, да и выпороли его потом крепко, вот и запомнил. А так, говорит, смотреть не на что. Вот когда жгут – это да, это зрелище. Или на Четверговой Площади когда закон чинят. Тоже зрелище. А это, говорит, курям на смех…

– Разочаровался твой батька, стало быть. Холера! Даже обидно!

– Он говорит, эта Леста Омела королеву покойную спортила, и через то королева сама ведьмой заделалась.

– Какую королеву? – подскочила я.

– Королеву Каланду, мир ее праху.

– Каланда не умерла! Она исчезла, и… и…

– Эту байку я уж сам слыхал, ее в городе все знают. Рассказывают, королева Каланда пропала как-то на три дня, а как ведьму, что ее спрятала, потопили, вернулась. В целости и сохранности. Только чудная какая-то вернулась. Она и до того, говорят, своевольная была, а тут волшбой, говорят, занялась, заклинания всякие распевала, с демонами вожжалась… Псоглавцы ничего не могли поделать – королева она, да и своя, андаланка, что ни говори… и старый король любил ее очень…

– А дальше что? – Я смотрела ему в рот. Меня аж трясло от волнения.

– Что дальше? Дальше – все как у людей. Родилась душа наша принцесса Мораг, цветок благоуханный. И оказалась похлеще маменьки. Говорят…

Тут он резко замолк, словно прикусил себе язык. Я заерзала рядом.

– Что говорят? Рассказывай!

– Да враки это. Народ приврать любит.

– Ты рассказывай, а там разберемся. Рассказывай, Ратер!

– Говорят… что она… ну… чертовка. Что королева ее не от короля своего родила. Не знаю… вранье это… Принцесса, конечно, выродок… – он сморщил облупленный нос, – ехендра, хотел сказать…

– Энхендра, – поправила я. – Дети высоких лордов, не отмеченные дареной кровью, называются энхендро.

– Я и говорю – ехендра. Крови дареной в ней не видать совсем… Мастью не вышла. В мамку она пошла, принцесса наша, смуглявая такая. А чудищ среди высокородных и без нее хватает. Старый Даллаверт, сказывают, кровь младенческую пьет, аки упырь… Вальревен вилланов своих собаками травит…

– А что Каланда?

– Королева Каланда потом наследника супругу родила, нынешнего короля нашего, Нарваро Найгерта. И померла через это. Кровью, говорили, истекла.

– Каланда… умерла?

– Давно уже. Лет двадцать тому. А то и поболе. Эй, ты что? Да ты что, эй!

Блики на воде слились в золотое полотно, султанчики камышей размазались и провалились в золото. Я сделала несколько глубоких вздохов, перемогая давление в груди.

– Ты что это… барышня? Реветь затеяла? Чего реветь, она ж давно померла… давно! У нее дети взрослые! И король наш старый, Леогерт Морао, он тоже помер… ну, помирают люди, что же делать… Столько лет прошло, сама подумай. Эй!.. Смотри-ка, ревет, что твоя белуга… Эй! Да хватит же! Ты что, вправду в подружках у нее ходила, у королевы нашей? А батька говорил – все как раз думали, ты ее со зла спортила, сглазила. Что, ежели бы тебя не потопили, колдовство твое черное не раскрыли, не вернулась бы она никогда.

Я наконец взяла себя в руки. Вытерла нос рукавом. Да, потери. Потери. Что ты хотела? Заявиться в замок: «Каланда, это я, твоя араньика!» Парень прав – время идет. У нее дети… посмотреть бы на них. Хоть издали.

– Слышь, – Кукушонок встряхнул меня за плечо. – Слышь, а где же ты была все это время? Сейчас только всплыла, что ли?

– Вроде того, – буркнула я, хлюпая заложенным носом.

– А мантикор откуда взялся?

Опять за свое. Кто о чем, а вшивый про баню.

– Там, на острове… На Башне на Стеклянной… озеро есть…

– Нет там никакого озера.

– Внутри. В скале. Озеро. С мертвой водой. Он там лежит. В мертвом озере.

– Мертвый?

– Да нет! Спящий.

– А-а-а… – Кукушонок моргнул, – И что?

– Что?

– Ты-то там как оказалась?

– Колдун один меня к мантикору приставил. Велел заботиться. Я и забочусь.

Кукушонок нагнулся ко мне и просительно заглянул в лицо:

– Слышь, Леста, я того… помогать буду. Заботиться, все такое. Правда! Не за деньги, за так!

Я закрыла глаза. Вздохнула:

– Хорошо. Но, боюсь, Амаргину это не понравится.

– Кому?

– Магу. Колдуну.

– Это который тебя со дна поднял, чтобы ты за мантикором присматривала? А кто же раньше, до тебя, за ним присматривал?

– Сам Амаргин и присматривал.

– А теперь ему помощник понадобился?

Я пожала плечами. Удалось избежать разговоров про ту сторону. Это хорошо. А то я сейчас в полном раздрае, вообще в голос бы разревелась. Ведь подозревала же, что Каланда мертва. Эк меня скрючило…

– А ты про меня своему колдуну не сказывай.

– Он узнает. Это маг, Ратер. Он уже и не человек почти.