Золото

Проявив дерзкое неуважение, он поворачивается ко мне спиной и уходит. А я стою на площадке и смотрю, как вместе с ним уходят все до единого солдаты.

Глаза застилает пелена от опустошения и отчаяния. В уголке глаза появляется слеза и застывает, не успев упасть на щеку.

Чувствуя, как меня начинает трясти, я поворачиваюсь и медленно бреду к двери. Выйдя на улицу и прижавшись спиной к стене, я закрываю глаза и судорожно вздыхаю.

– Малина.

Я резко открываю глаза и вижу перед собой Доммика.

Он окидывает меня взглядом, и я жду от него вопроса, все ли со мной в порядке, но наемник спрашивает:

– Хочешь, я убью этого человека? – И он совершенно серьезен.

Из горла вырывается хриплый смешок, напряжение меня покидает.

Я качаю головой.

– Нет, наемник. Держи свой кинжал при себе.

– А что насчет королевы Кайлы?

– Нет, – говорю я, как бы ни соблазняло меня его предложение. – Несмотря на случившееся, люди слушают ее и доверяют ей. Когда придут фейри, думаю, городу понадобится ее присутствие, чтобы сплотиться.

Он кажется разочарованным. Но мне становится немного лучше, ведь я знаю, что Доммик убил бы ее, если бы я попросила. Ну, хотя бы один человек на моей стороне.

Этим мужчинам не понять. Они не видели. Если бы они видели, то знали бы, что к Хайбеллу приближается смерть. Я не могу допустить, чтобы этот город постигла та же участь, что и деревню на окраине, но не знаю, как предотвратить опасность. Знаю лишь, что не хочу видеть, как его ровняют с землей.

Я иду вперед, смотря с горы на распростертый внизу город. Мой город. Не только из-за моего королевского происхождения, но и потому что я прожила тут всю жизнь. Здесь жила и моя семья.

– Ты пыталась, Малина, – говорит Доммик, встав рядом со мной на утоптанный сотнями солдат снег. За нами – казармы, а еще дальше – пустынный горный склон. Мы окутаны тенью. Вокруг нас хлещет ветер, и мои распущенные волосы падают мне на лицо. – Только скажи – и я вытащу нас отсюда. Найдем себе укромное место.

Я завожу руку за спину и заплетаю волосы в косу, стягивая белые пряди как можно туже и завязывая их на концах. Затем расправляю плечи, не отрывая взгляда от города.

– Я не покину Хайбелл.

Доммик замирает от резкости моего заявления.

– Тогда как же нам поступить?

Никто раньше у меня такого не спрашивал.

Это вопрос я сама всю жизнь задавала другим людям. Своему отцу, супругу и советникам.

Мужчинам.

Когда нужно было принимать решение, мне приходилось спрашивать. Приходилось ждать, когда мужчины решат. Никто не спрашивал и не интересовался моим мнением. Никто не ждал, как Доммик, когда я предложу план. Никто не доверял мне в таких вопросах. Мне приходилось высказывать непрошенное мнение или задавать конкретные вопросы, помогая им прийти к заключению и создавая впечатление, что это с самого начала было их идеей.

Наконец-то этот вопрос задали мне, и у меня есть на него ответ.

– Мы отправляемся в город, – говорю я и разворачиваюсь, шлепая по снегу к конюшням. – И мне понадобится лошадь.

Глава 34

Царица Малина

И хотя наездница из меня превосходная, Доммик настаивает, чтобы мы ехали вместе на чертовой лошади. Сейчас мы стоим в конюшне: животные заперты в загонах, укрытые от снежной бури, которая как будто вот-вот обрушится на Хайбелл. Когда мы резко появились в углу, конюх от испуга даже подпрыгнул, но, бросив на меня один только взгляд, молча сбежал.

Или, возможно, он испугался сопровождающего меня наемника в капюшоне.

– Я начала брать уроки верховой езды, когда мне было два года, – многозначительно сообщаю Доммику, смотря, как он седлает лошадь. У нее крепкое тело, длинная белая шерсть, грива подстрижена и заплетена в затейливую косу.

– А я без седла катался на жеребцах с тех пор, как у меня член впервые встал. Ты едешь со мной, Царевна.

Он заканчивает затягивать ремни и подходит ко мне. Без предупреждения хватает за талию, отчего у меня перехватывает дыхание, и усаживает на лошадь, словно я легче перышка. Затем залезает сзади и плавно садится.

Я ерзаю в седле – юбка не предназначена для такой езды, но Доммик просто задирает ее до бедер. Если бы не толстые чулки, мои ноги были бы неприлично выставлены напоказ.

– Не думаю…

– Хорошо. Вот и не надо, – перебивает он.

Он протягивает вперед руки, и я жду, что сейчас Доммик возьмет поводья, но он поднимает их и передает мне. Я крепко стискиваю их, а он сдвигает руки и обхватывает ими меня. Одну руку кладет на мою задранную юбку, а другую прижимает к животу.

– Я могу поехать одна, – говорю я, но голос мой звучит хрипло.

По всему телу разливается тепло, несмотря на то, что я в одежде. Но это ничто в сравнении с тем жаром, что охватывает меня, когда наемник вдруг притягивает меня к себе, прижимая задом к своему паху.

Я втягиваю воздух.

Он наклоняет голову, поднеся губы к моему уху, и говорит восхитительно хриплым голосом:

– Ты поедешь со мной.

Все мои возражения тут же отпадают. Они не идут мне в голову, когда его тело оказывается так близко, и я понимаю, что не хочу.

– Признайся, – сипло произносит он, – тебе это нравится.

– Мне не… не нравится.