Золото

От этой мысли горло сжимают тиски. Я чувствую на кончике языка привкус правды. У меня всегда было очень смутное понимание, что такое аура. Я неосознанно помнила о них еще с детства. Потому, когда впервые увидела Рипа той ночью в Пустоши, сразу поняла, что он – фейри. Прежде я никогда не видела у ореанцев магию, поэтому по той черной дымке, которая всегда его окутывала и напоминала тени, да и по слегка заостренным ушам, скрытым волосами и шлемом, сразу поняла, кто он такой. Я чувствовала в нем непохожесть.

Но я не знала, что ауру могут видеть только связанные судьбой пары. Не знала, что это вообще значит. Да и откуда? Мне было пять, когда я покинула Эннвин.

Но Слейд знал.

Я вспоминаю слова Эмони: «Ты можешь видеть его ауру? Немногим фейри это удается. Неудивительно, что вы так стремитесь вернуться друг к другу».

Я не задумывалась об этом. Не стала размышлять, почему, вернувшись в Эннвин, больше ни у кого не видела ауру. Я думала только о том, как бы поскорее его найти, о попытках управлять своей силой…

И его силой.

Я смотрю на ладони и вижу, как на них извиваются линии.

– Где он?

Я резко поднимаю взгляд. Калл подошел ближе. Элора тоже.

Он замечает, что я смотрю на нее, и еще крепче стискивает ее шею.

– Смотри, Элора. Истинная Päyur среди нас. Но тебя это не сильно волнует, да? Ведь ты не одна из тех редких ореанцев, которые могут образовать связь с фейри. Но вот она, перед нами. Связана с нашим сыном. – Он снова переводит взгляд на меня. – А моего сына нигде не видно. – На его лице отражается желание причинить боль. – Но у меня есть ты.

– Нет, – рычу я. – Нет.

Я сжимаю руку в кулак, и теперь магия Слейда откликается на мой призыв. Скопившаяся гниль вырывается из земли, взмывая вверх яростным потоком, от которого трескается земля.

Она поднимается извилистыми корнями – прочными, зловещими и высокими.

Вдох. А потом она обрушивается на стражников и отбрасывает их в стороны.

Я удивляю их своим внезапным порывом, и потому самый большой корень врезается в Калла. Внезапно появление магической силы сына застало его врасплох. Он отлетает в сторону.

– Аурен! – кричит Вик.

Пора уходить.

Здоровой рукой я хватаю Элору. Мы бежим к кольцу фейри, где уже собрались Вик, Эмони и Лудогар. Похоже, у Вика сломано плечо. Эмони прижимает к себе руку, а Лудогару приходится ползти к кольцу, потому что у него сломана нога. Мои же кости мучительно ноют, и я едва дышу, но справляюсь.

Чудо, что никто из стражников не добрался до Бреннара. Никто не отрезал нам единственный путь к отступлению.

Отравленные корни за моей спиной продолжают расти, нависая над землей и утолщаясь, подобно терновнику. А потом я слышу, как корни начинают хрустеть. Ломаться.

– Бегом!

Мы все разом влезаем в круг, прижавшись друг к другу. Я стою на цыпочках, прижимая к себе Элору, Вик рядом со мной истекает кровью и тяжело дышит. Эмони поддерживает Лудогара, чтобы он не упал.

И мы исчезаем.

Мир комкается, как бумага, разлетается, увлекая нас за собой. Меня переполняет неверие, а удивление медленно сменяется радостью. Мы выбрались. Мы сбежали.

Однако, когда мы переносимся с помощью магии Бреннара, внутри все сжимается от гадливого ощущения. Не знаю, почему я так ненавижу круг фейри, не знаю, почему испытываю к нему такое отвращение, но это так. На коже выступает холодный пот, и я хочу выбраться.

Мы приземляемся. Все разглаживается.

Я сжимаю руку Элоры и чувствую, как по щекам от облегчения текут слезы.

– Получилось! Все в порядке, мы…

Перед глазами появляется место, куда мы попали, и я тут же понимаю, как сильно ошиблась. Не получилось.

На самом деле ничего не получилось.

Кольцо фейри, в котором мы стоим, располагается у входа в замок.

Белое здание, украшенное камнем и витражами, возвышается над нами. Оно переливается в лучах заходящего солнца. Мы оказались у парадного входа, откуда из огромных дверей ведет короткая широкая лестница, словно язык, который только что выплюнул нас во внутренний двор.

А вокруг не меньше сотни Каменных Мечей.

У меня стынет кровь в жилах. Сердце замирает. Потому что все жители Ореи, которые, как я думала, избежали опасности, стоят тут на коленях, на их лицах ужас, а к шеям приставлены кинжалы.

Перед ними стоит король. Он весь в сером, на нем королевская мантия, подбитая мехом. У него темно-серая кожа и суровое выражение лица, а на голове серая корона с острыми зубцами, высеченными из камня.

Король Кэррик.

От тревоги в ушах стучит кровь, отдаваясь в ногах, и я начинаю дрожать.

– Что происходит? – шепчу я, лихорадочно оглядываясь и пытаясь понять. – Где мы?

– Мы в Лидии, но должны быть не тут, – с недоумением говорит Вик. – Мы должны…

Круг фейри внезапно выталкивает нас.

Мы впятером вылетаем из него. Вик едва успевает удержать Лудогара. Эмони спотыкается, но у нее получается устоять. Она прижимается ко мне, а Элора так крепко стискивает мою руку, что на коже остаются следы ее ногтей.