Золото

Стиснув мою руку, Ненет тащит меня к выходу, раскидывая цветы. Я едва успеваю вспомнить о сумке с припасами, которую мне дала Эстелия, и выпрыгиваю из повозки, увязнув сапогами в луже. Мы оказываемся под дождем посреди людной улицы, с обеих сторон нас окружают лавки. Я перекидываю ремешок сумки через плечо, крепко прижимая ее к себе.

Ненет оглядывается по сторонам и тянет меня за собой. Я чуть не поскальзываюсь на влажной и неровной брусчатке. Лавировать становится еще сложнее, потому как на дороге полным-полно телег и карет из-за ведущихся впереди обысков. Оставшееся пространство занято фейри, поэтому приходится протискиваться мимо них, и пару раз нас почти разделяют.

Даже накинув капюшон, я чувствую, как дождь заливает лицо и пропитывает насквозь мою одежду. Это тот самый дождь, который хлещет со всех сторон и слепит глаза.

На пешеходной дорожке под козырьками грудятся люди. Они скорбно смотрят вперед. Но когда меня замечают фейри, толпа перестает так напирать. Через мгновение все начинают расступаться и шептать «Льяри». Теперь мы не пробиваем себе путь, а люди сами передвигают нас, как прилив, плавно уводя от дождя и помогая меня спрятать, пока мы не оказываемся у одной лавки. Меня переполняет благодарность.

– Сюда, Льяри, – шепчет женщина.

Она достает ключ, распахивает дверь и влетает внутрь. Закрыв и заперев дверь, она начинает задергивать ставни.

Когда нас окутывает темнота, я снимаю капюшон, и женщина изумленно смотрит на меня.

– О, горе богини. Это правда, – шепчет она, приложив ладошку к груди. – Золотая.

У женщины вишнево-красная коса, перекинутая через плечо и свисающая до колен. На ней брюки длиной до икр, в щеке пирсинг с шипами, и она смотрит на меня, даже не моргая.

– Рилло, тебя обыскивали утром?

От вопроса Ненет фейри подпрыгивает, отводит от меня взгляд и кивает.

– Да, и они были не особо приветливы, – с горечью говорит она.

Я пользуюсь случаем и решаю осмотреться. Замечаю погром, который учинили Каменные Мечи почти в каждом уголке ее лавки. Вдоль пола висят полки, но три их них перевернуты. На полу валяются осколки от разбитого стекла всех цветов радуги, разные жидкости и порошки.

Настенные полки тоже перевернуты, и в воздухе стоит запах кедра и сосны с легким намеком на жженую бумагу. Теперь, когда ставни закрыты, свет проникает сюда только через окошко в потолке, но и он искажен из-за пузырящегося стекла, залитого дождем.

Рилло обходит разбитый флакон и направляется к стойке в углу. Вернувшись, она протягивает нам носовые платки.

– Держите. Извините, что у меня нет чего-то побольше.

– Все прекрасно, спасибо, – отвечаю я и вытираю лицо. Ненет же вытирает платком капли дождя, которые налипли к ее волосам, как роса.

– Ты знаешь, что происходит?

В ответ лавочница вздыхает и понуро поджимает губы.

– Они весь день проводили обыски. Еще не рассвело, а они уже заявились сюда, колошматя в дверь. Разбудили меня. Я спустилась, чтобы открыть им, и они тут же ворвались в лавку. Все обыскали. Даже у меня наверху. Даже под моей чертовой кроватью. И, видимо, почуяли необходимость порыться и на моих полках, раскупорив почти половину настоек в моей лавке, – сердито говорит она.

– Они сказали, что ищут?

– Прямо нет. Но задавали много вопросов. Хотели узнать, где я была неделю назад. Слышала ли что-нибудь о повстанцах. Слышала ли когда-нибудь имя Вик. – Рилло замолкает и бросает на меня взгляд. – Знаю ли я что-нибудь о незнакомке, появившейся в Гейзеле, или отметине в небе.

Ненет тихонько чертыхается.

– Мой внук был прав. Похоже, кто-то проболтался.

– Или Каменные Мечи научились подслушивать.

– Выходит, теперь они останавливают всех, кто едет по той дороге? – спрашиваю я, питая отвращение к тому, что из-за меня в Гейзеле учинили такие беспорядки. Питая отвращение к тому, что мое присутствие навлекло на горожан такие последствия. Мне нужно уехать отсюда, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Рилло кивает.

– И они продолжают обыскивать все дома. Возвращаются и обыскивают снова, даже если уже там побывали.

Ненет быстро смотрит на меня, и между нами искрой проскакивает понимание.

– Нам нужно выбраться из города, но сомневаюсь, что мы сможем это сделать на повозке. – Она протягивает руку назад и снова надевает капюшон. – Но ничего – мне всегда нравилось гулять под дождем.

– Выходите через боковую дверь. Там никого нет, – говорит Рилло и ведет нас по своему раскуроченному магазинчику. Мы стараемся не наступать на разбитое стекло.

Мы идем по темному коридору мимо скрытой лестницы, а потом Рилло открывает дверь, осматривается и кивает нам.

– Спасибо, – говорю я, протянув лавочнице носовой платок.

Она грустно улыбается мне.

– Оставьте его себе, леди Льяри. И будьте осторожны.

Когда мы выходим на улицу, Ненет не теряет времени даром.

– Идемте.

Поскальзываясь, мы идем по узкой тропинке, а дождь как будто то затихает, то начинается заново. Но наша тропинка ведет к поломанной и покосившейся карете, которая занимает весь переулок.