Золото

Я сразу же понимаю, почему кричит Эстелия, почему Каменный Меч сейчас держит ее за руки.

Турсила повалили на землю и заставили встать на колени посреди улицы. Он стоит прямо в луже, в окружении королевской стражи. Он промок насквозь, его удерживают за плечи два стражника, но Турсил свирепо смотрит на фейри, который удерживает Эстелию. Он почти не обращает внимания на мужчину, что кружит вокруг него.

Но я обращаю внимание.

Меня захлестывает гнев, медленно поднимаясь по телу, пока не сжимает сердце. Я вижу, как он, будто змея, открывает глаза и высовывает язык, пробуя воздух на вкус.

Мужчина, ходящий вокруг Турсила, снимает шлем и держит его под мышкой, но дождь его не касается. На него не падает ни капли.

Магия воды. Или, возможно, какая-то защитная способность. Я прищуриваюсь и… вижу, что прямо над его головой парит едва заметный контур диска, с которого стекает дождь. Видимо, это своего рода щит, но мне интересно, насколько он надежен.

Его черные волосы с зеленоватым оттенком, напоминающим водоросли, зачесаны назад за острые уши. У него широкий квадратный подбородок, выдающий его высокомерие, а уголки рта подернуты морщинами.

Он останавливается, и я вижу, как шевелятся его губы, когда он что-то говорит Турсилу.

Я пытаюсь расслышать его слова, но стою слишком далеко. Однако замечаю, как напряжена челюсть Турсила, вижу его каменное лицо и непреклонное, упрямое покачивание головой.

Мужчина с волосами-водорослями ухмыляется, а потом обращается к толпе, говоря зычным голосом:

– Этот фейри обвиняется в укрывательстве врага короны!

Все с угрюмым волнением наблюдают за ними, но один из зевак кричит в ответ:

– А где доказательства?

Каменный Меч пытается понять, кто это сказал, но голос теряется в толпе.

– Королевская гвардия не обязана предоставлять доказательства народу. Мы отчитываемся только перед нашим королем! – кричит он промокшим от дождя фейри.

– Он не наш король! – выкрикивает кто-то другой.

Все тут же замирают оттого, что кто-то осмелился высказать такое вслух.

Я быстро оглядываюсь по сторонам, но снова не нахожу этого смельчака, и стражник тоже. Он явно гневается, судя по поджатым губам. Остальные стражники смотрят исподлобья на толпу, рыская глазами, напряжение нарастает. Свидетели происходящего тоже сердито смотрят на стражу.

Между ними ненависть. Она пронизывает и королевскую гвардию, и людей, пропитывая их насквозь хлеще дождя.

Высвободив из рукава плаща руку, я собираю крошечную каплю золота. Она падает на землю и, легонько поблескивая, чего никто не замечает, катится к фейри с волосами-водорослями. Небольшой шарик подползает к нему, брызжет, как дождь, и попадает ему на брючину.

Значит, этот щит закрывает его неполностью. Принято к сведению.

– Государственная измена и тайный сговор в Гейзеле продолжаются слишком долго! – кричит стражник. Затем засовывает в карман руку и что-то достает.

Золотые камни.

Все пять, с маленькими черными линиями. К горлу подступает желчь, а на лице Турсила отражается ужас.

– Вот твоя цена за то, что ты восстал против короны! Золото из рук предателей! – Он кружит по улице, смотря на собравшихся. – Отдайте нам позолоченную, или мы уничтожим ваш любимый город.

Страх в толпе нарастает.

– Выдайте ту, кого прячете, или мы всех вас убьем.

Дождь падает острыми каплями, но пронзает меня насквозь лишь угроза фейри.

Я жду, что они выдадут меня. И ни в коей мере не стала бы их винить. Я, как и говорила Ненет и Эстелии, не боюсь Каменных Мечей.

Но никто не толкает меня к нему. Никто не показывает пальцем. И оглянувшись по сторонам, кое-что замечаю.

Сквозь пелену дождя что-то поблескивает. Мелькает среди мрачной мглы.

Десятки, а может, и сотни символов птицы со сломанными крыльями, прячутся у всех на виду.

Это крошечная нарисованная эмблема в витрине магазина. Она вырезана на карнизе. Она выбита на дверной ручке. Пуговица, пришитая к чьему-то плащу. Татуировка на шее. Символ, вырезанный на фонарном столбе. Свисающая с мочки уха серьга.

Этот символ повсюду. Он меня окружает. Он наводнил город, и впервые я понимаю, что означает птица со сломанными крыльями. Это не только потрепанное платье, которое развевалось при падении Сайры Терли. Это не только мои ленты, которые развевались за моей спиной, когда я падала с неба.

Это они.

Эти фейри чувствуют себя растоптанными. Подрезанными. Их лишили привычного уклада жизни, а потом забыли и бросили на произвол судьбы.

Я понимаю это сильнее других.

Они верят: если птица со сломанными крыльями может летать, то и Эннвин, вероятно, тоже сможет. Вероятно, начавшееся восстание вернет их царству прежний порядок.

Дело не во мне. И не в Сайре Терли.

Как уже пыталась объяснить мне Ненет, дело в надежде, с которой они смотрят на меня. Их символ ожил. И их вера тоже придает мне смелости – совсем как тогда, когда Слейд впервые поверил в меня. Эта вера помогает мне вспомнить, кто я – и в этом мире, и в другом.

Лицо Каменного Меча мрачнеет от гнева. Ему не нравится, что никто не сжимается от страха перед его угрозами, никто не выдает меня. Он поворачивается и идет прямиком к Турсилу.