Золото

Он захлебывается, бьется в конвульсиях, хватается за шею и давится, но вязкая жидкость закупоривает ему дыхательные пути и проникает в грудь. Ему все сложнее делать вдохи. Когда он сопротивляется, с его лица падает капюшон, и я вижу Кеффа! Молчаливого долговязого кучера, который каждый день возил меня с Ненет на поле… кроме сегодняшнего.

– Ах ты чертов ублюдок! – вырывается с шипением у меня.

Я не испытываю ни малейшего сожаления, когда он падает на землю.

Встав, я жадно глотаю воздух, но толпа замирает. Умолкает. Повернувшись, чтобы понять причину, я вижу, что Водоросль стоит за Эстелией и держит у ее горла нож. А Турсил лежит на земле без сознания.

От гулкой тревоги сердце екает в груди.

Меня отвлекли. Наверное, золото ослабило хватку, пока я расправлялась с напавшим на Ненет. Похоже, Водоросль применил магию, чтобы освободиться.

– Я могу так целый день забавляться, – угрожает он, и на его лице появляется злобное самодовольство.

У меня вырываются проклятия, но их заглушает топот копыт. Я поворачиваю голову и вижу сидящего верхом Вика, который проносится мимо расступившейся толпы, перепрыгивая через лежащие на дороге позолоченные тела.

Он останавливает лошадь и обозревает все вокруг темными глазами.

– Остановитесь, Каменные Мечи! Оставьте в покое этих людей! – Вик спрыгивает и показывает огромное ожерелье с изображением птицы с перебитыми крыльями. – Я тот, кого ты ищешь.

Взгляд Водоросля становится суровым, и он взмахивает рукой, магией сбив Вика с ног.

– Мерзкий мятежник! – злобно гаркает он, но все же не отпускает Эстелию. – Вы все предатели! – кричит он толпе, а потом переводит взгляд на меня. – Отзови свою силу и сдавайся. И тогда я ее не убью.

Лжец.

Он понимает по выражению моего лица, что я ему не верю. А еще знает, что моя магия намного превосходит его. Вот почему, когда я делаю шаг вперед, он снова накладывает щит. Он ударяет меня в голову так, словно по моей черепушке и правда бьют настоящим щитом. Голова резко дергается в сторону, а в виске пульсирует, но это только сильнее меня злит. Наверное, он пытается вырубить меня, как поступил с Турсилом.

Увидев, как морщится Эстелия, когда Водоросль сильнее прижимает клинок, я теряю самообладание.

Зарычав, я собираю все золото с дороги и обрушиваю его на него. Он возводит вокруг себя барьер, но тот слишком хлипкий и не может противостоять моей магии.

На него обрушивается волна вязкого металла, сбивая с ног. У Водоросля от удивления вырывается крик. Эстелия тоже падает, но откатывается в сторону. Волна выплескивается на него, пуская ростки и пригвождая к земле. Золото колышется яростной волной, брызжа и нападая на него, липнет к его телу, как густая патока. Его магия растворяется в потоке моей.

Я чувствую коварное удовлетворение.

Из моих рук снова льется золото, растекаясь по дороге. Я выливаю его как из ведра, затопив улицу, пока его не становится так много, что я не пойму: это дождь идет или золото.

И не останавливаюсь.

Даже когда с криками в золоте тонет последний Каменный Меч. Даже когда дома заливает блестящий ливень. Даже когда руки и ноги Водоросля дергаются и замирают, а глаза вылезают из орбит, как только золото просачивается в глазницы и растекается по его внутренностям.

Я в ярости. Я одичала.

А Эннвин… воздух, сама земля словно гулко отбивают во мне ритм. Словно они говорят: «Вот и ты».

Я чувствую, как по моим венам разливается сила и наполняет меня отрывистым трепетом, готовым подпитать мою ярость и направить магию на то, чтобы эта земля очистилась от порочных, извращенных фейри.

Это приводит меня в восторг. Дает прочувствовать то, от чего я была отрезана столько лет. И с этим восторгом я понимаю, что мою ярость выманивает что-то темное и тлетворное – черные прожилки, струящиеся по моему золоту.

Они напирают, жаждут все опустошить. Жаждут убивать.

– Аурен! – кто-то кричит, но я не замечаю его. Не обращаю на него внимания. Я слишком поглощена наказанием.

По улице течет гнилое золото, заливая глотки Каменных Мечей и заглушая их крики. Оно обволакивает их конечности, придавливая к земле, и разлагает, хоть и не лишает блеска.

Я устилаю улицу золотом. Оно ползет по стенам, разливается по брусчатке, брызжет на повозки. Капли попадают на толпу. Эта гниль, эта земля, эта магия, моя фейская натура манит меня так же, как песня сирены, призывающая уничтожать все вокруг.

Сердце гулко бьется в груди, и отчасти я понимаю, что должна прийти в ужас. Но моя фейская сторона это любит. Она жаждет большего.

Потому что они ранили Ненет. Они угрожали Турсилу и Эстелии.

Они пытались меня запугать. Хотели, чтобы я подчинилась.

Магия требует, изливается из меня потоком, и люди в толпе начинают кричать. Они больше не подбадривают меня, а выкрикивают предупреждения, визжат от страха и убегают прочь…

Совсем как в ту ночь в Карните.

В Карните, где я убила первую женщину, которая отнеслась ко мне с добром и приняла. Где моя магия впервые изверглась из меня, и я затопила ею целый город, убивая всех, кто попадался мне на пути.