Золото апачей (ЛП)

   Солнце взошло в зенит и перевалило за полдень; снова жара и блики. Чарльз опять видел миражи, - горные склоны, покрытые соснами, зеленую траву и воду. Но, стоило смахнуть песок с глаз, и он вдруг понял, что они - реальность; горы были где-то там, и они отказывались исчезать, но отказывались и приближаться, неподвижно застыв в ожидании его прихода. Животные подняли головы и ускорили шаг; а потому, даже если бы он и сомневался в себе, то сомневаться в инстинкте более сильном, чем его собственный, не приходилось.

   Чарльз почувствовал приближение победы и воспрянул духом, предвкушая торжество над неизмеримо более сильным врагом. Эта близкая победа предвещала в дальнейшем новые, еще более славные.

   Но хотя он и ускорил движение, синие горы, казалось, не приближались; они возвышались вдали; марево скрадывало расстояние, и Чарльзу казалось, что одна миля превращается в десять. Почва становилась зыбкой и волнистой, ноги погружались в песок. Он переложил вещи на лошадь, а сам попробовал ехать на муле, но животное, измученное жарой и жаждой, так сильно спотыкалось, что он спешился и снова возглавил маленькую, утомленную, покрытую пылью вереницу. Затем, когда солнце начало клониться к закату, с юга налетела песчаная буря, окутавшая его и животных темнотой и удушьем. Он сопротивлялся, твердо решив не уступать, но шатался все больше и размахивал руками, словно слепой. Он стал падать духом. Снова и снова, собирая оставшуюся волю в кулак, он заставлял себя двигаться вперед, пока, наконец, не упал без сознания на песок.

   Когда Чарльз вернулся из страны туманов, в которую так внезапно перенесся, он удобно лежал на спине, головой на чем-то мягком, а перед глазами у него было высокое черное небо, по которому совершали свой одним им ведомый путь далекие луны и звезды.

   - Ха! Наш юный друг наконец-то пришел в себя! - отчетливо произнес веселый голос. - Откроем-ка флягу, с твоего позволения, Джедедайя, и посмотрим, как ему понравится глоток чего-то чистого и прекрасного. Конечно, это не дары Флоры "из глубины заветного подвала", но это нечто лучшее, а именно - свежая вода.

   Мальчик резко сел. Перед ним располагалась невысокая фигура профессора Лонгворта, его губы расплылись в широкую улыбку под огромным пробковым шлемом, в правой руке он держал флягу с водой, а за ним возвышался длинный силуэт Джедедайи Симпсона.

   - Можете пить сколько угодно, мой мальчик, - сказал профессор, - поскольку, пока вы находились в бессознательном состоянии, нам удалось влить в вас немного воды, так что теперь она вам не повредит.

   Чарльзу не нужно было повторять дважды; он припал к фляге и почувствовал, как жизнь возвращается в его тело.

   - Ваше счастье, - заявил профессор, - что мои научные изыскания повели меня в этом направлении. Вы почти добрались до земли обетованной, от деревьев и воды вас отделяла едва миля. Инстинкт, присущий вашим животным, продолжал вести их, так что когда мы нашли вас и принесли сюда, то обнаружили их пасущимися на склоне не далее пятидесяти футов от того места, где вы сейчас лежите.

   - Профессор, - с благодарностью произнес Чарльз, - вы спасли мне жизнь, и, конечно, мне нечем расплатиться с вами, если, конечно, мне когда-нибудь не представится случай спасти вашу.

   Профессор усмехнулся.

   - Не будем об этом, - сказал он. - Но это доказывает, что мы, ученые, иногда оказываемся лучшими путешественниками, чем вы, всю жизнь проводящие среди этих равнин. Точные знания, основанные на математике и наблюдении за процессами, происходящими в природе на протяжении тысяч лет, нельзя сбрасывать со счетов.

   - Я с вами совершенно согласен, профессор, - смиренно произнес Чарльз.

   Профессор Лонгворт, магистр гуманитарных наук, доктор философии и т.д., сел на поваленный ствол, поправил очки и критически осмотрел мальчика.

   - Мне кажется, мой юный друг, - сказал он, - что вы не выбрали прямой маршрут в Сан-Франциско, каким, по вашим словам, собирались отправиться. Из Феникса туда ведет железная дорога, вы же выбрали длинный, жаркий, утомительный и, как вам теперь должно быть известно, смертельно опасный путь.

   Чарльз покраснел. Он был правдив, и не желал лгать, даже в мелочах, в сложившихся обстоятельствах; еще менее ему хотелось быть уличенным во лжи. Он немного поколебался, а затем решил, что лучше будет сказать правду, пусть и не до конца.

   - Я сказал вам не все, профессор, - произнес он. - На самом деле, имея много свободного времени и кое-что еще, я решил перебраться через горы. Всякий раз, когда человек что-то преодолевает, он становится взрослее, а потому, по веской причине или без, я и оказался здесь. Вот и все.