Золото для индустриализации. Торгсин

Мы еще вернемся к докладу Бабинчука, пока же важно отметить, что даже те немногие документы, которые удалось найти, свидетельствуют об иерархии проституток: привилегированные красавицы на «чистой» и обеспеченной работе в баре и уличные девки, приходившие к торгсину в надежде найти клиента, который пригласит провести вечер. Наряду с теми, для кого проституция стала профессией и основным источником дохода, документы свидетельствуют о существовании «пролетарской проститутки по совместительству»: днем – работа на заводе, вечером – к бару, чтобы заработать несколько копеек золотом. Видно среди проституток и политическое размежевание. Одни «стучали» в ГПУ, другие избивали политических активистов портовых интерклубов. Для многих в те годы проституция была средством выживания, как и тесно связанная с ней спекуляция. Все проститутки перепродавали валюту и дефицитные товары.

Одесский порт вызывал особо сильное негодование интернационалистов. Там в местном торгсине заправлял некто Гольдштейн, по одним сведениям, владелец гостиницы «Лондон», по другим, содержатель дома терпимости в Одессе до революции. Его имя часто упоминается в материалах Торгсина как символ распущенности и вседозволенности[813]. Гольдштейн был мастером своего дела. Листовки-зазывалки – «У нас сегодня вечер-кабаре. Спиртные напитки» – появлялись не только на судах, их разбрасывали даже в интерклубе, благо до него от торгсиновского бара было всего 50 метров. В заведении Гольдштейна всё было приспособлено для того, чтобы обобрать клиентов. Бар работал всю ночь. Звучали фокстроты. По приказу Гольдштейна кельнерши (официантки) – на работу принимали только красивых девушек – присаживались за столики иностранных моряков. Отказываясь от пива и других дешевых напитков, они заставляли моряков покупать ликеры, шампанское, коньяк, а также подарки. Тут же в буфете Гольдштейн устроил витрину, где были выставлены для продажи «женские принадлежности» – пудра, духи, шелковые чулки и панталоны. Пьяных моряков обсчитывали. Отсутствие у клиентов денег не было помехой: торгсин отпускал морякам напитки и товары в кредит, а счет потом предъявлял к оплате капитану судна. Гольдштейн учитывал и запросы капитанов: чтобы не портить им настроение, в залы, где сидела «белая кость», не пускали кочегаров и прочую матросню. Когда дело дошло до проверки его хозяйства, Гольдштейн спокойно признал все факты «антисоветских методов работы», включая и «зазывание моряков в отдельные кабинеты» и «физическую связь»[814]. В портовых торгсинах революционная мечта о новом мире разбивалась о власть чистогана.

В разгневанном письме «Мое впечатление о Торгсине» – в архиве сохранился его русский перевод – некто Джонс, посетивший Одесский порт, рассказал о хозяйстве Гольдштейна: