Золото для индустриализации. Торгсин

В документах есть упоминания о том, что местные партийные организации противились расширению торгсиновских баров из-за процветавшей в них проституции[827]. Именно «противились расширению», а не требовали закрытия, ведь партийные руководители несли ответственность за выполнение валютного плана своего региона[828]. Местные советские и профсоюзные организации, несмотря на многочисленные сигналы, тоже бездействовали. Следует сказать, что и Правление Торгсина в Москве довольно долго не принимало решительных мер против методов работы портовых торгсинов. Действительно, зачем резать курицу, несущую золотые яйца? В январе 1933 года в ответ на шум, поднятый Интернационалом моряков вокруг порядков в Одесском порту, зам. председателя Торгсина Бошкович предлагал управляющему Одесской конторы всего лишь «принять ряд оздоровительных мероприятий, могущих обеспечить поступление инвалюты, не дискредитируя при этом наше учреждение»[829]. В феврале 1933 года новый председатель Правления Сташевский в директивном письме местным конторам предлагал провести в портах опять-таки лишь частичные меры – заменить обслуживающий персонал баров работниками-мужчинами и «не открывать там горячих кухонь, ограничившись продажей исключительно холодных закусок»[830]. Требование Сташевского «не отказываться от максимума извлечения инвалюты от иноморяков» предопределило провал частичных «оздоровительных мер» в борьбе с валютным экстремизмом портовых торгсинов.

Интерклубы были единственной организацией, которая объявила войну портовым торгсинам. Лекции о преимуществах социализма и бедный буфет слабо привлекали моряков; те охотнее шли в злачный Торгсин[831]. Пустующие интерклубы вынуждали политработников действовать. Совбюро Интернационала водников забрасывало ВЦСПС и Профинтерн тревожными письмами, требуя призвать зарвавшийся Торгсин к «советскому порядку». Из-за поднятой интерклубами шумихи дело о проституции и спекуляции в портовых торгсинах достигло партийных верхов[832]. В 1933 году ЦКК РКИ обсуждал методы работы портовых баров. В апреле 1933 года последовали радикальные меры. Зам. наркома внешней торговли Логановский, по своей ли инициативе или по окрику сверху, приказал конторам Торгсина оставить в портах только магазины[833]. Бары и буфеты теперь могли работать только при интерклубах под присмотром политработников. После окрика «сверху» чиновники стали перестраховываться, так что не обошлось без перегибов. Вместе со злачными местами были запрещены и выступления оркестров в ресторанах для интуристов[834]. Летом 1933 года пришла очередь Гольдштейна и других «бывших» и «чуждых», работавших в системе Торгсина. В рамках общей кампании по чистке торгсиновского аппарата, проводившейся по решению Президиума ЦКК и Коллегии НК РКИ, Сташевский приказал портовым конторам уволить всех бывших торговцев, кулаков, административно-высланных, меньшевиков, эсеров, бывших троцкистов, дворян, полицейских, лиц духовного звания, а также лишенных избирательных прав и осужденных за уголовные преступления[835]. Материалы 1934 года свидетельствуют, однако, что валютная проституция в портах продолжалась и после закрытия торгсиновских баров. Шипчандлеры продолжали выполнять роль сводников-сутенеров, по заказам иностранных моряков отправляя проституток на пароходы[836]. Валютные доходы от торговли телом теперь полностью уходили к частнику. В конечном счете в деле о проституции в портовых торгсинах идейно-политические принципы для советского правительства оказались важнее валютных интересов.

Замирение Торгсина и Совбюро Интернационала моряков было оформлено договором, по которому Торгсин обязался обеспечивать культурную торговлю в портовых интерклубах. Однако сохранявшиеся в Торгсине методы раскрутки клиентов вновь и вновь вызывали нарекания интернационалистов. В конце 1935 года заведующий интерклуба в Потийском порту некто Вилкс жаловался в НКВД: «Англичане меня ругают, что это за безобразие, когда человек, придя с моря, не может получить стакан пива… им чуть ли не говорят „Пейте водку“… Ввиду этого большинство моряков-англичан ушли из клуба искать себе проституток». Не было, по словам Вилкса, в торгсиновском буфете и других дешевых товаров: лимонада, безделушек-сувениров, «которые моряки всех стран покупают ради шутки». «Думают, – в сердцах писал Вилкс, – что можно торговать только мехами и тканями, а чтобы человек мог купить себе напиться воды, этого нет»[837].