Золото для индустриализации. Торгсин

«Разрешенные»? Но кем? Анализ архивных материалов позволяет сказать, что одно из главных валютных ведомств страны, Наркомфин, в интересах получения валюты ратовало за развлечения в портах. Осенью 1931 года член главной коллегии Наркомфина Рейхель сетовал на то, что в некоторые портовые кафе не допускали женщин и пили исключительно в мужском обществе. Слишком строгие нравы местной власти, считал он, – нужны развлечения, музыка, кегельбан[817]. Заведующие портовых контор Торгсина, которым надо было выполнять валютный план, тоже защищали свободу нравов. Заведующий Батумской конторы Грюнберг послал в Правление Торгсина протест против ареста милицией по настоянию интерклуба трех проституток в баре торгсина. Проститутки были приглашены иностранными капитанами и, по мнению Грюнберга, «вели себя вполне корректно», не давали повода для ареста. Он угрожающе предупреждал Правление: «Такой поступок местных властей я считаю неправильным, ибо при повторении подобных явлений в будущем иностранцы могут отказаться от посещения бара, что будет отражаться на нашей торговле»[818]. По свидетельству ранее цитированного доклада Бабинчука, местное начальство знало о проституции в херсонском Торгсине. Среди высокопоставленных коммунистов Бабинчук назвал бывшего управляющего Речицкого, нынешнего управляющего Дьяченко, зам. управляющего Розенберга, уполномоченного Наркомвнешторга Каттеля, управляющего Одесской конторой Агаларова и главного шипчандлера Украинской конторы Торгсина Готфельда – все «заходили, все это видели». Комиссия обкома, проверяя аппарат херсонского Торгсина, аттестовала шипчандлера-сутенера Стурмака как «квалифицированного работника», который справляется с работой[819].

Экстремизм портовых торгсинов, при котором все средства хороши для получения валюты, процветал при содействии или бездействии милиции и местных представительств ОГПУ. Упоминавшийся ранее товарищ Россетти из Одессы писал в 1932 году:

Однажды я арестовал двух проституток, избивавших нашу активистку на центральной улице, обвиняя ее перед моряками в том, что она работает в клубе в качестве консульского шпиона. В милиции мне заявили, что проститутки занимаются своим ремеслом, чтобы заработать несколько копеек, и что я ошибаюсь, если думаю, что милиция может вести борьбу с проституцией[820].

Доклад Бабинчука Розенгольцу по поводу безобразий в херсонском порту подтверждает причастность к ним ОГПУ: «Из показаний видно, что представитель ГПУ Нендрик тоже часто посещал Торгсин, ему предоставляли главную проститутку Валю, после чего она, уходя с ним черным ходом, выносила продукты Торгсина, а также он лично брал в Торгсине папиросы, хлеб и т. д.»[821].

Оправдание проституции и спекуляции необходимостью добывать валюту для пятилетки, которым местное руководство и заведующие портовых торгсинов пытались защитить свои методы работы, было прикрытием их личных интересов. Доходы от портовых магазинов были невелики[822], значительная часть денег, которые приносила проституция, оказывалась в карманах директоров-гольдштейнов, сутенеров, а также шла на поддержание хороших отношений с местной администрацией. ОГПУ имело свой интерес в торгсиновских притонах, используя проституток и спекулянтов для сбора информации среди иностранцев. Спаивание и интимные услуги кельнерш, по словам Гольдштейна, служили делу «политической и разведывательной работы»[823]. Не покровительством ли местного ГПУ объясняется его уверенное спокойствие и случайно ли, что начатый интерклубом еще в 1931 году шум вокруг «хозяйства Гольдштейна» вплоть до 1934 года не приносил результатов? Другие шипчандлеры тоже прикрывали свои действия именем ОГП[824]У. По свидетельству документов, местное ГПУ «советовало» проверяющим и недовольным не ходить в Торгсин[825]. Лишь после того как тревожные сигналы дошли до верхов в Москве и разразился международный скандал, местные представительства ОГПУ начали действовать. Так, в Херсоне, после того как греческие моряки пожаловались в Коминтерн, ОГПУ арестовало директора торгсиновского магазина шипчандлера Струмака с проституткой Валей, которые поставляли женщин иностранным морякам, а также управляющего местного отделения Торгсина Речицкого[826].