Золото для индустриализации. Торгсин

Настало время оценить общие итоги работы Торгсина. Индустриализация и голод определили его историю: валютные нужды промышленного рывка привели к рождению Торгсина, голод объясняет бурный, но короткий расцвет его торговли. Торгсин выполнил свой долг перед индустриализацией. Он добыл ценностей на сумму более 287 млн рублей (по цене скупки), что было эквивалентом 222,7 тонн чистого золота (исходя из скупочной цены Торгсина на золото). Этот условный золотой тоннаж, выраженный в мировых ценах золота, стоил без малого 200 млн долларов США (см. объяснения к табл. 25). Но не переводы из-за границы и не валюта иностранцев, пребывавших в СССР, определили валютный успех Торгсина[1294]. Бытовые ценности советских граждан (украшения, предметы утвари и безделицы, царские монеты) составили почти 70 % всей его скупки, а с учетом иностранной валюты, попавшей в Торгсин из советских карманов, «гражданский вклад» превысит 80 % (табл. 24). Название «Торгсин» – «овля остранцами» – звучит фальшиво. Следовало назвать это валютное предприятие «Торгссовлюд» – «овля етскими ьми» или «Торгссоо» – «овля течественниками»[1295]. В этом и заключается, возможно, главная тайна Торгсина. Он был не только созданием советского руководства, но и детищем советских людей, которые, спасая себя от голода, порой неосознанно, а порой и против своей воли, помогали делу индустриализации. Печально рекордным стал страшный 1933 год. Валютный урожай двух голодных лет, 1932–1933, составил почти 60 % всех ценностей Торгсина (по скупочной стоимости, табл. 25). Для поколения 1930-х годов, заложников индустриальных амбиций сталинской власти, значение Торгсина состояло в том, что он дал миллионам людей возможность выжить.

Глава 3 Тайны Торгсина

Философский камень. Скрытая конвертация рубля. Обогнав экспорт хлеба и нефти. Парадокс убыточности. Дешевле золота ГУЛАГа

Торгсин ничего не вывозил за рубеж, но тем не менее считался экспортной организацией, потому что, так же как Экспортхлеб, Экспортлес, Экспортнефть и другие советские экспортные объединения, обращал товарные ресурсы страны в валюту. Условия, в которых работал Торгсин, благоприятствовали его валютному успеху. Во-первых, в отличие от других экспортеров, он экономил на расходах по перевозке товаров за границу, их страховке и хранению за рубежом, содержанию экспортного аппарата и пр.[1296] Во-вторых, цены продажи на товары он назначал, не оглядываясь на мировой экономический кризис и не боясь конкуренции на мировом рынке, ведь продавал Торгсин у себя дома, где царили дефицит, голод и государственная монополия ценообразования. Советский покупатель не привередничал.

Сравнение Торгсина с другими советскими экспортерами раскрывает одну из его главных тайн. Секретный финальный отчет, подготовленный в декабре 1935 года, сообщал: «Если бы проданные Торгсином товары были бы экспортированы за границу, то за них можно было выручить максимум (курсив мой. – Е. О.) по реализационным ценам „фоб“ 83,3 млн руб.»[1297]. Торгсин же продал эти товары покупателям за 275 млн рублей. Составители финального отчета по сути признались, что обманули покупателей. В обмен на золото, серебро, платину, бриллианты и валюту, которые по цене скупки стоили 287,3 млн рублей (их реализационная стоимость на мировом рынке была и того выше), люди получили товаров (в ценах советского экспорта) всего лишь на 83,3 млн рублей. Иными словами, за каждые три с половиной золотых рубля ценностей покупатель в Торгсине получал товаров только на один рубль! Разрыв немалый. Но даже если бы Торгсин за каждый рубль ценностей отдавал своим клиентам товаров на несколько рублей, государство все равно выгадало бы, потому как не могло за рубли купить за границей горы драгоценностей и валюты. Торгсин, подобно философскому камню, обращавшему в золото неблагородные металлы, превращал в валюту неконвертируемые советские рубли, черный хлеб и селедку да нехитрый ширпотреб.

Финальный отчет Торгсина также сообщал, что для получения той суммы валютных ценностей, которую собрал Торгсин, потребовалось бы дополнительно продать за границей экспортных товаров на сумму 17,6 млрд рублей (в розничных ценах внутренней советской торговли)[1298]. Представьте масштабы возможного дополнительного вывоза сырья и продовольствия из голодавшей страны. У медали, как всегда, оказалось две стороны: бесспорная валютная заинтересованность государства в Торгсине, но и, несмотря на хищнический характер сделки по обмену продовольствия на драгоценности, полезность Торгсина для общества. Пытайся руководство страны вместо Торгсина добывать валюту, выбрасывая за бесценок все больше ресурсов за границу, масштабы голодной трагедии оказались бы еще более значительными.