Золото для индустриализации. Торгсин

В 1933 году Торгсин был впереди всех советских экспортных объединений не только по сумме полученной валюты, но и по «валютной эффективности экспорта» – показателю отношения экспортной цены товаров к их себестоимости[1305]. В 1933 году советский экспорт зерна был убыточен, а в Торгсине хлеб среди товаров имел самую высокую валютную рентабельность. В первом полугодии 1933 года выручка Торгсина по хлебофуражным товарам (39,2 млн зол. руб.) превысила их экспортную цену (7,6 млн руб.) более чем в пять раз! По остальным продовольственным товарам выручка Торгсина (12 млн руб.) в 4,6 раза превышала их экспортную цену (2,6 млн руб.). Во второй половине 1933 года с отступлением голода и резким снижением цен на продовольствие в Торгсине разрыв сократился[1306], но оставался значительным: в среднем в тот год по хлебофуражным товарам Торгсин выручил 62,6 млн рублей при их экспортной цене 14,2 млн рублей, по остальным продовольственным товарам соотношение было (соответственно) 20,6 млн рублей и 6 млн рублей. Сопоставление цен на товары в Торгсине с ценами экспорта позволило его экономистам утверждать, что в 1933 году Торгсин получил на 78 млн золотых рублей больше, чем могли бы получить за эти товары советские экспортеры, продав их за рубежом[1307]. Но с улучшением товарной ситуации в стране, падением цен в Торгсине и интереса покупателей к его торговле «валютная эффективность» продаж продовольствия в 1934 и 1935 годах упала[1308].

Руководство Торгсина утверждало, что в 1933 году на каждый рубль затрат Торгсин приносил государству валюты больше, чем другие экспортные объединения. Существенно больше[1309]. По данным Валютно-финансового сектора Наркомвнешторга, в 1933 году советский экспорт (по всем объединениям НКВТ) в среднем приносил не более 15 золотых копеек на рубль затрат, а без нефти – только 13 копеек[1310]. По подсчетам его экономистов, валютная рентабельность операций Торгсина за первые три квартала 1933 года составила 34 золотые копейки, то есть была более чем в два раза выше средней рентабельности советского экспорта. В среднем за 1933 год, по моим расчетам (табл. 26, п. 7), валютная отдача операций Торгсина составила 25 золотых копеек, в 1934 – 16 золотых копеек, а за 9 месяцев 1935 года – 10 золотых копеек на рубль затрат. Согласно финальному отчету, в среднем за 1932–1935 годы на каждый рубль затрат Торгсин принес государству 17,6 золотых копеек валютных ценностей[1311]. Относительно высокая, в сравнении с другими экспортными объединениями, валютная рентабельность Торгсина служила оправданием его огромных рублевых затрат и позволила руководителям Торгсина в 1933 году даже требовать от правительства разрешить ему издержки обращения в размере до 420 % выручки[1312].

Настало время огорошить читателя. Несмотря на относительно высокую валютную рентабельность, Торгсин как торговое предприятие был убыточным. В этом – еще одна из многих его тайн. Для понимания феномена убыточности необходимо разграничить валютную и торговую рублевую деятельности Торгсина. Валютная эффективность Торгсина, о которой говорилось до сих пор, либо определялась тем, насколько цены на товары в его магазинах превосходили их экспортные цены, либо тем, сколько ценностей – золота, серебра, бриллиантов и иностранной валюты – Торгсин собрал на каждый советский рубль, потраченный на него государством. Но ведь Торгсин был не только организацией, собиравшей валюту, но и предприятием внутренней торговли – он продавал товары населению. Эффективность Торгсина как торгового предприятия определялась соотношением расходов по торговой деятельности и доходов от его торговли.

Будь Торгсин частным предприятием, его владельцы обогатились бы. Скупленного золота, серебра, бриллиантов, валюты с лихвой хватило бы, чтобы покрыть расходы этого торгового предприятия и обеспечить прибыль владельцам. Но советская действительность определялась другими законами. Торгсин работал не на себя, а на государство, на индустриализацию. Он не имел права использовать скупленные ценности на покрытие расходов своей деятельности и свою прибыль как торгового предприятия. Все ценности уходили в Госбанк, то есть государству. Госбанк начислял на счет Торгсина лишь рублевую стоимость скупленных ценностей, которую Торгсин должен был использовать для закупки товаров у промышленности. На покрытие издержек обращения Торгсина также шла его выручка от продажи товаров населению. Запрет использовать валютные ценности для покрытия расходов его деятельности стал главной причиной торговой нерентабельности Торгсина. Опережая по валютной рентабельности экспортные объединения страны, по торговой эффективности Торгсин отставал от других видов советской торговли.