Золото для индустриализации. Торгсин

Индустриализация, особенно советского типа, с гипертрофированным развитием тяжелой и оборонной промышленности, представляет чрезвычайно дорогостоящий проект. Нужны валюта и золото, чтобы покупать за границей промышленное сырье, технологии, машины и оборудование, оплачивать знания и опыт иностранных специалистов. Советское руководство начало индустриализацию, не имея для этого достаточных валютных средств. В конце 1927 года Госбанк предупреждал правительство о том, что находится на грани нарушения установленной законом 25-процентной минимальной нормы «твердоценного» обеспечения эмиссии, которая, по мнению Госбанка, являлась и минимально допустимым пределом валютнометаллических резервов государства. До такого низкого уровня обеспечение эмиссии не опускалось с начала реформы червонца. Госбанк и Наркомфин рекомендовали руководству страны начать мероприятия по накоплению валюты и драгоценных металлов[196]. Но руководство страны решило не экономить. План на 1927/28 хозяйственный год предусматривал валютный дефицит, но его запланированный уровень оказался существенно ниже реального[197].

Статистика внешней торговли показывает, что 1927/28 хозяйственный год стал рубежом, с которого началось «безумство импорта». Активное сальдо торгового баланса сменилось дефицитом внешней торговли[198]. По данным таможенной статистики, затраты на импорт в 1927/28 году превысили доходы от экспорта на 171 млн рублей[199]. Оплата импорта была не единственной статьей валютных расходов советского государства[200]. Следовательно, дефицит платежного баланса СССР, то есть превышение расходов над доходами, был острее дефицита внешней торговли. Дефицит покрывался продажей золота и платины. Скудные золотовалютные резервы страны быстро таяли. Оставшихся к концу 1928 года драгоценных металлов и валюты – 131,4 млн рублей – не хватило бы, даже чтобы покрыть дефицит внешней торговли будущего хозяйственного года (табл. 3).

По замыслу творцов индустриализации, главным источником ее финансирования должны были стать доходы от экспорта. Российский экспорт традиционно был продовольственным и сырьевым, его главными доходными статьями являлись зерно, лес и нефть. Советское руководство начало индустриализацию во время относительно благоприятной конъюнктуры мирового рынка, но уже через год ситуация изменилась. В 1929 году экономический кризис потряс Запад, началась затяжная депрессия. Государства стали резко сокращать экспорт и импорт, вводить санкции против торговой экспансии других стран, пытаясь защитить свои национальные экономики. Мировые цены на сырье и сельскохозяйственные продукты резко упали. В 1929/30 году, например, по сравнению с 1928/29 годом, по данным Госбанка, экспортные цены на хлебопродукты снизились на 37 %, на лесоматериалы – на 14 %, на лен – на 31 %, на пушнину – на 20 %, на нефть – на 4 %[201].

Ситуация внутри страны тоже была крайне неблагополучной. В конце 1927 года разразился зерновой кризис: крестьяне из-за невыгодных цен отказывались продавать зерно государству. Нежелание руководства страны существенно повысить закупочные цены, так как это означало бы снижение темпов индустриализации, привело к повторению зернового кризиса в 1928 году. Для подавления сопротивления хлебозаготовкам с конца 1927 года руководство страны стало применять репрессии против крестьян, а в конце 1929 года началась насильственная коллективизация крестьянских хозяйств. С ее помощью сталинское руководство пыталось решить проблему зерновых кризисов. Коллективизация сопровождалась развалом крестьянской экономики. Производственные показатели сельского хозяйства упали, страна теряла экспортные ресурсы. Сталинское руководство пыталось выполнить титаническую задачу – наращивать темпы индустриализации, ведя при этом войну на два фронта: на внутреннем – против крестьян, не желавших отдавать продукцию государству и идти в колхозы, на внешнем – с неблагоприятной конъюнктурой мирового рынка.

В чрезвычайно неблагоприятной рыночной ситуации СССР пытался наращивать объемы вывоза сельскохозяйственной продукции ценой огромных потерь и обострения дефицита на внутреннем рынке, однако доходы от экспорта не поспевали за быстро растущими валютными расходами на промышленный импорт. Даже официальная опубликованная таможенная статистика показывает дефицит внешней торговли СССР (табл. 4). Однако есть основания полагать, что таможенная статистика экспорта завышена, чтобы скрыть потери, которые СССР нес в условиях мирового кризиса и неблагоприятных цен на сельскохозяйственную продукцию и сырье.

В архиве сохранились засекреченные в 1930-е годы данные Госплана СССР о динамике валютной выручки по экспорту за 1928/29–1935 годы и данные Госбанка о выполнении валютного плана экспортными организациями. Они свидетельствуют о более резком ежегодном падении доходов от экспорта, чем то следует из таможенной статистики (табл. 5). Попробуем разобраться в тайнах архивной статистики экспорта.