Читаем Золото для индустриализации. Торгсин полностью

В начале 1930-х годов Германия утвердилась как главная страна промышленного импорта в СССР. Советский Союз был главным покупателем германского промышленного оборудования, запчастей и инструментов, металла, труб, проволоки. За этот дорогостоящий импорт СССР поставлял в Германию сырье и продовольствие – пшеницу, рожь, ячмень, масло, яйца, лес и меха. По словам наркома внешней торговли Розенгольца, в 1930 году импорт из Германии составил 251 млн рублей при пассивном сальдо в 45 млн рублей. В период «безумства импорта» в 1931 году СССР купил в Германии товаров на сумму более 400 млн рублей (более чем в два раза больше, чем в США), а пассивное сальдо советской торговли с Германией достигло огромных размеров – более 280 млн рублей. В 1932 году импорт из Германии все еще оставался значительным – более 320 млн рублей при пассивном сальдо в более 220 млн рублей. В 1933 году в связи с изменившейся в Германии политической обстановкой и общим снижением советского импорта стоимость советских закупок в этой стране снизилась до 150 млн рублей при пассивном сальдо около 60 млн рублей[211], но и в 1933 году Германия все еще оставалась главным импортером товаров в СССР.

Германия стала и главным кредитором Советского Союза: в начале 1930-х годов львиная доля внешней задолженности СССР была долгом Германии. Советский Союз тяжело расплачивался за кредиты, полученные в период «безумства импорта». По сведениям германских источников того времени, советский долг по германскому импорту в начале 1933 года колебался в размере 620–557 млн рублей (не включая авансы под будущий экспорт и долги по невыполненным заказам)[212]. В 1933 году СССР выплатил Германии по долгу 750 млн рейхсмарок (более 340 млн рублей), но вместе с новыми заказами и продлением кредита общий долг СССР оставался высоким: на 1 января 1934 года – более 300 млн рублей[213]. На 1 октября 1934 года СССР все еще оставался должен Германии около 310 млн рейхсмарок (более 140 млн рублей)[214]. Кроме Германии, на 1 января 1933 года СССР был также должен (без авансов под будущий экспорт и долгов по невыполненным заказам) Англии 100 млн рублей, Польше и США по 40 млн рублей, Италии 35 млн рублей, Франции 25 млн рублей, Норвегии 15 млн рублей, Швеции 15 млн рублей и более мелкие суммы другим странам, а в общей сложности (кроме Германии) 320 млн рублей[215].

Для оплаты долгов по кредитам СССР вынужден был продавать драгоценные металлы, главным образом золото. По данным Госбанка, в 1926/27 хозяйственном году было продано золота на сумму более 20 млн рублей[216]. Лиха беда начало. Только за три с половиной месяца 1928 года (с 1 января до 19 апреля), по данным Госбанка, было продано золота за границей иностранным банкам (Мидленд в Лондоне, а также Рейхсбанк и Дойчбанк в Берлине)[217] на сумму 65 млн рублей (более 50 тонн)[218]. Всего с 1 октября 1927 года до 1 ноября 1928 года, по данным Госбанка, за границей было продано 120,3 тонн чистого золота (более 155 млн рублей)[219]. Чтобы оценить размеры этих продаж, забегая вперед, скажу, что в 1927/28 году золотодобыча СССР составила около 22–26 тонн чистого золота, а свободные валютнометаллические резервы к началу осени 1928 года упали до 131,4 млн рублей (эквивалент 102 тонн чистого золота). Продажа 120 тонн чистого золота за рубеж фактически означала, что были использованы все добытое в тот год золото и практически все свободные валютнометаллические резервы страны[220]. Именно в тот год Политбюро, пытаясь свести концы с концами, начало распродавать национальные музейные коллекции.

В начале 1930-х годов главный маршрут, которым советское золото уходило на Запад, пролегал пароходами до Риги, а оттуда по суше в Берлин. Американское посольство в Риге, которое до открытия дипломатической миссии в Москве собирало информацию об СССР, пристально следило за перевозками золота[221]. Источником информации были латвийские газеты. Журналисты сообщали о датах прибытия ценного груза, весе ящиков, маршруте и назначении золотых посылок. Американцы по своим каналам проверяли данные газет и делали сводки об общем количестве перевозок золота. Материалы американского посольства в Риге свидетельствуют, что в 1931 году золотые грузы из СССР прибывали в Ригу каждые две недели[222]. К 1934 году интервалы несколько увеличились. За время с 1931-го до конца апреля 1934 года из СССР, по данным американцев, было вывезено через Ригу золота на сумму более 336 млн рублей (более 260 тонн чистого золота, табл. 6). Опубликованные данные советского торгпредства в Германии показывают схожую картину, существенно расходятся только данные за 1933 год (табл. 6). По сведениям Розенгольца, СССР вывез в Германию золота (вместе с валютой) и того больше: в 1932 году на 110 млн рублей, а в 1933 году – на 170 млн рублей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное