Золото для индустриализации. Торгсин

Предприятие, однако, оказалось под угрозой срыва. Экономический кризис и депрессия парализовали антикварный рынок на Западе. Галерея «Эрмитаж» давала мало шансов на успех. Кроме того, антиквариат, который Торгсин посылал Хаммеру, не привлекал миллионеров. За исключением небольшого количества ценных предметов фирмы «Фаберже»[562] и дворцового имущества, это были остатки и обломки былого имущества российских гостиниц, ресторанов, монастырей и магазинов. В этих условиях Хаммер сделал ставку на обывателя и на американскую глубинку, неизбалованную событиями и зрелищами. Он разослал письма в универмаги Среднего Запада, предлагая им организовать выставки-продажи «сокровищ Романовых», привезенных им из России. Письма изобиловали историями из жизни Хаммера в России и предлагали универмагам половину выручки от продажи «сокровищ». Первым откликнулся универмаг в Сент-Луисе. В январе 1932 года оттуда пришла телеграмма из двух слов: «Немедленно приезжайте». Хаммер упаковал товар в сундуки разорившейся театральной кампании и под лозунгом «Сокровища – в массы» совершил революцию в антикварной торговле. Зная психологию американского обывателя, который мечтал по дешевке купить царские ценности, Хаммер грамотно подготовил выставку-продажу в Сент-Луисе. В местных газетах он напечатал истории о своих приключениях в России, а также фотографии, которые не оставляли у читателя сомнения в том, что в продажу по бросовой цене поступили художественные и исторические ценности. В день открытия у магазина собралась пятитысячная толпа. Продажа шла так бойко, что магазин продлил ее на неделю.

Вслед за Сент-Луисом антиквариат из Торгсина пошел в универмаги Чикаго, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Питтсбурга, Вашингтона… «Передвижной цирк» Хаммера (его собственное определение) путешествовал по Америке. К этому времени, однако, покупательский ажиотаж, вызванный новизной и необычностью продаж, упал. Хаммер был вынужден свернуть торговлю в универмагах и вернуться в Нью-Йорк, где на смену его «Эрмитажу» была создана «Галерея Хаммера». Продажи в ней сопровождались лекциями о России и придворном искусстве, а также концертами русских песен, которые исполняла жена Арманда Хаммера Ольга. Для колорита Хаммер якобы нанял в галерею разорившегося русского князя.

Торгсин уже закрыли, но товар из СССР продолжал поступать Хаммеру до конца 1930-х годов. Многие предметы все еще имели ярлыки и штампы государственных хранилищ и музеев. Под маркой «Фаберже» из СССР теперь поступал новодел, для чего использовали материалы и штамп бывшей фирмы. Штамп «Фаберже» якобы был и у самого Хаммера, который часто пускал его в ход. Однако не все «фаберже» были подделками. По договоренности с Микояном Хаммер получил и уникальные произведения искусства Фаберже, изготовленные для царской семьи[563].

Вряд ли, однако, советско-американское предприятие «Микоян, Торгсин, Хаммер и Ко» оказалось доходным. Хаммеру оно не принесло богатства. Он работал за комиссионный процент, а вырученные средства под прикрытием других торговых сделок, оформленных через Амторг, возвращал СССР[564]. Хаммер был связан ценой, которую назначало советское руководство. Порой, чтобы выплатить деньги Амторгу, Хаммер был вынужден продавать художественный товар универмагам вперед, еще до прибытия антиквариата из СССР. Кроме того, половину доходов от продажи ценностей Хаммер выплачивал банку, давшему ему кредит по возвращении в Америку. В 1936 году на банковском счету «Галереи Хаммера» было менее двух тысяч долларов. По мнению Эдварда Эпстайна, биографа Хаммера, тот смог выплатить долг Амторгу только после того, как получил финансирование от правительственного фонда, который президент Рузвельт создал для поддержки предприятий, пострадавших в период экономической депрессии.

О том, насколько прибыльной для советского правительства оказалась кампания по массовой продаже торгсиновского антиквариата в Америке, можно судить лишь косвенно. С учетом того, что продажи проходили в очень неблагоприятное для антикварного рынка время, а также имея в виду условия контракта Хаммера с универмагами, по которым они получали как минимум половину доходов, а в случае продажи товара вперед и того больше, вычтя комиссионные самого Хаммера, транспортные расходы и расходы на посредническую деятельность Амторга, можно с уверенностью сказать, что распродажа не стала для советского руководства Клондайком[565].

В отношениях с западным деловым миром антиквариат служил неплохой взяткой. В 1928–1930 годах за помощь в продвижении советской нефти на мировой рынок «Антиквариат» продавал художественные ценности Эрмитажа бизнесмену и коллекционеру Галусту Гюльбенкяну (Calouste Gulbenkian)[566]. Документы Торгсина подтверждают торгашеское отношение советского руководства к произведениям искусства. Торгпред СССР в Великобритании А. Озерский, например, писал: