Золото друидов

Конунг окинул взглядом потрепанные обгорелые остатки воинства. Немного — около тридцати человек. Доспехов ни на ком нет — кожа не способна терпеть раскаленный металл. Черные от копоти тела покрыты ожогами. Только переполняющая вены ярость берсеркеров преграждает, пока еще преграждает, чудовищной боли доступ к сознанию и позволяет держаться на ногах. У них не осталось никаких шансов выжить. Единственная милость, на которую готова напоследок расщедриться для них судьба, это почетная смерть.

— Один! — взревел Сокол, и три десятка глоток подхватили боевой клич. Хранившие верность даже на пороге смерти воины были готовы идти за вождем. Конунг ремешком намертво примотал меч к обгоревшей кисти и, поудобнее перехватив щит, устремился вперед.

Они пошли в атаку тяжелым плотным клином, острием которого стали размахивающий мечом Скагги и ощеривший рот в чудовищном оскале одноглазый Рольв.

Беснующиеся языки пламени до поры скрыли бойцов конунга. В вырвавшуюся из огненного ада беснующуюся толпу ударило лишь несколько суматошных стрел.

— Один!!! — Они врезались в разом попятившийся строй подобно тарану, не обращая внимания на преграждающие путь копья. С чудовищным грохотом, запросто перекрывшим треск горящих и рушащихся зданий, столкнулись щиты. Сокол направил клин прямо на реющий позади вражеских рядов незнакомый стяг с раскинувшим крылья орлом. Раз уж им не дано выжить, надо хотя бы забрать с собой как можно больше врагов.

Скагги ужом скользнул меж копейных наконечников. Грудью врезался в чей-то щит, опрокидывая врага. Рубанул по тянущейся к нему из-за щитов руке. Нога выстрелила, сминая кадык пытающегося подняться воина. Щит метнулся в сторону, хрустко ломая чьи-то ребра. Пользуясь освободившимся пространством, Сокол с нечеловеческой скоростью и силой заработал мечом. Щиты, не выдерживая исполинской мощи ударов, рассыпаются досками, под лезвием верного клинка расползаются паутиной стальные кольчуги.

Рядом Рольв секирой напрочь отсек противнику край щита и вместе с ним ногу выше колена. В два удара развалил щит следующего, повергая его на землю. В образовавшийся пролом, бешено молотя оружием, устремились остальные.

— А-у-у-у-у-у! — Не переставая рубить и кромсать, Конунг вскинул голову и переливисто, по-волчьи завыл.

— А-у-у-у-у-у-у! — поддержал его Рольв, а следом еще несколько десяток глоток.

Воины Скагги шли за вождем. Неудержимо рвались вперед, рубя направо и налево, уклоняясь от ударов, рассекая сухожилия и вспарывая животы, ломая щитами хрупкие кости и отрубая тянущиеся со всех сторон с оружием руки. Пролом ширился. Воины Сигурад подобно ножу взрезали вражеский строй. Опрокинутые безумным напором вражеские копейщики в чудовищной давке попросту задыхались. Копья их в такой тесноте были бесполезны, а вытащить мечи зачастую просто нет места. Озверевшие от ярости и боли воины Сокола с одинаковой легкостью крушили дощатые щиты и плоть под ними. Над полем боя несся непрекращающийся крик:

— Скагги!!! Один!!! Смерть!!! Смерть и слава!!!

Но все-таки их было слишком мало. Строй увяз в первоначально поддавшейся людской массе. К рубке, подобно стае собак обложивших медведя, подтянулись воины с флангов.

Поначалу людей Сокола пытались взять живыми. Со всех сторон надавили, стискивая и сдавливая, вражеские щиты. Однако это слишком дорого стоило. Воины подныривали под щиты, подсекали мечами сухожилия, цепляли секирами тяжелые диски и вонзали в образовавшиеся щели копья. Сомкнув ряды в плотный круг, прижавшись спина к спине, хирдманы продолжали прорубаться вперед. Но с каждым мгновеньем усталость все больше брала свое. То тут, то там внезапно вынырнувшее из-за вражеских щитов копье или ястребом упавшая сверху секира забирали жизни одного из них. С каждым мгновением их становилось все меньше.

Скагги, не оборачиваясь, шел вперед. В шаге за ним прорубал путь секирой Рольв. Охваченный безумием боя, конунг не понимал, что их осталось всего двое. Сокол видел перед собой лишь ненавистный вражеский стяг. Враги снопами валились вокруг. Ремни его щита, не выдержав града ударов, лопнули, и конунг отбросил обломки, взявшись за рукоять обеими руками.

Рольв отстал почти в самом конце их пути. Секира застряла в прочном дубовом щите, воин рванул оружие на себя, вырывая врага из строя. Он замешкался всего на мгновенье. Всего одно лишнее мгновенье. Вылетевшая из-за щитов гирька кистеня тяжело ударила Рольва по макушке. Сознание воина померкло, тело безвольно осело на землю.

Конунг продолжал чудовищный танец смерти один. В который уж раз он рубанул, повергая наземь очередного врага, и внезапно вывалился на свободное пространство. Скагги прошел вражеский строй насквозь.