Золото друидов

Викингам часто приходится подкарауливать чужие корабли. Хорошо, когда есть возможность укрыться в устье реки или узкой горловине фьорда. У поросшего лесом берега можно спрятаться в нависающих над водой ветвях. Густая щетина камыша иногда тоже оказывается очень кстати. Однако такие условия встречаются далеко не везде. Куда как чаще приходится выжидать толстые купеческие кнарры или богатые фризские когги вдали от берега. Как раз для таких случаев хитрые вестландцы и придумали способ, к которому собирался прибегнуть Агнар.

Когда рядом нет достойных схронов, укрытием становится само море. Долой паруса и мачты. Убирается даже непременный атрибут северных ладей, украшающий нос резной зверь. Припасенная в трюме серая ткань, ниспадающая складками с борта, сливается с водой, делая приземистые корабли за несколько сот шагов невидимыми для постороннего взгляда. Отсюда и легенды о родстве северян с морскими богами. Слишком часто последнее, что видят иноземные моряки внезапно возникающие прямо посреди открытого моря хищные ладьи.

Некоторое время ничто не нарушало спокойствия морской пучины. Затем в тумане раздался ритмичный плеск и показался ровный строй вражеских судов. Ряды вздымающихся весел. Натянутые ветром паруса.

Они прошли в каких-то трех сотнях шагов от двух слившихся с водой серых пятен.

Прижавшиеся к мокрым доскам люди затаили дыхание. Если их обнаружат сейчас, и так куда как большие шансы врагов на победу вознесутся до небес.

Однако боги сегодня благоволили Агнару. Темные ладьи прошли мимо. Сначала в молочной завесе растаяли темные силуэты, потом не стало слышно ударов терзающих воду весел, наконец, стихли искаженные до неузнаваемости расстоянием и ветром голоса преследователей.

Конунг легко вскочил на ноги и кинулся к своему месту на гребной скамье, на ходу бросив Асмунду.

— Заставь этих бездельников шевелиться, времени мало!

Почти одновременно замельтешили темные фигурки на Скрежещущем.

На то, чтобы занять места и разобрать весла, у тренированных воинов ушло несколько мгновений. Парус поднимать не стали — тут идти всего ничего. Послушный приказу седобородый кормчий выжал из гребцов все возможное. Еще не рассвело и над водой сиротливо плыли прозрачные клочья тумана, когда ладьи, воровато крадучись, вошли в неприметное устье.

Корабли со всех сторон обступили поросшие колючим кустарником скалистые холмы знакомого фьорда. Населявшие его берега финны обычно называли этот затерявшийся среди северных шхер залив «Щедрым краем».

Люди Агнара называли сие место по разному, но чаще всего «клятая холодная, забытая богами дыра».

В гостях у финнов

Обычно встречать их высыпало все селение. Конунга здесь по-своему любили, тем более что еще дед Агнара превратил сбор дани, по сути, в обмен. Конечно, обмен не совсем честный. Все-таки дрянные ножи и грубо сработанные безделушки меняются на пушистые шкуры, за которые на юге щедро платят золотом. Но при этом, как это часто бывает выгодный обоим сторонам. Конунг бы, скорее всего, очень удивился, узнав, что финны искренне считают, что именно они в данном случае выигравшая сторона и смеются над наивностью глупых северян, что меняют прекрасное железо, на такую рухлядь, как звериный мех.

Однако в этот раз не было слышно ни приветственных криков, ни мягкого девичьего смеха, ни звонкого визга вечно удивленной детворы. Селение встретило их абсолютной тишиной.

Ладьи мягко ткнулись во влажный песок. Сжимающие оружие воины молча рассыпались по берегу и начали деловито обшаривать пустующую деревню.

Прибрежные селения финнов больше походят на скопление небольших округлых холмиков и могут сойти за причудливую игру природы, если бы холмы не имели такую правильную форму и не возвышались в определенном порядке. На самом деле холмы — это каркас из толстых веток дюжину футов в поперечнике, покрытый широким слоем дерна и земли. Деревянные двери ведут в единственное помещение. В нем всегда темно, влажно. В домах финнов нет окон. Единственный источник света — узкая прорезь в потолке — отверстие дымохода. В центре комнаты очаг. Угли еще источают тепло, в некоторых хижинах очаги еще дымятся. Вот только ни в одной хижине нет непременной принадлежности полноценного жилища — котла из драгоценного металла. Нет ни посуды, ни инструментов, ни шкур на которых обычно спят местные жители. Нет стоящих в углах деревянных статуэток богов и духов-хранителей. Нет людей. Селение словно вымерло.

В поисках повезло только Колю. Заметивший мимолетное шевеление под одной из низких полатей, изредка встречающихся в наиболее богатых жилищах, кормчий не без труда вытащил из-под нее чумазого мальчишку лет десяти-двенадцати. На скуластом черном от сажи лице паренька ярко выделялся частокол зубов и белки глаз. Черной была и простая одежда подростка. Темные лохмотья свисали даже со светло серых волос.

Коль повертел находку туда-сюда.

— Он что специально в ней обвалялся? — удивленно спросил молодой кормчий.