Золото друидов

Последние слова были чем угодно, только не вопросом.

Часть 2. Зеленый остров

Стирбьёрн Могучий

Поздней весной корабли Агнара оставили родную гавань и направились вдоль западного побережья на юг ставшим уже привычным маршрутом. На ночь суда приставали к берегу, чтобы команды могли поесть горячего и отдохнуть. С восходом ладьи грузились и отправлялись в дальнейший путь.

На третий день плавания Торгейр начал беспокоиться. Он подолгу всматривался в берег и вопросительно, даже как-то заискивающе смотрел на конунга. Агнар упорно делал вид, будто не замечает замешательства Забияки. хирдманы тихонько посмеивались.

Когда ладьи повернули к надежно укрытому в скалах фьорду, Торгейр не выдержал.

Агнар сидел на корме и вел неспешную беседу со стоящим у правила Колем, когда к нему подбежал взбудораженный Забияка. Разговоры среди гребцов мгновенно смолкли.

— Конунг, только не говори, что мы собираемся заходить к Стирбьёрну. — Торгейр попытался изобразить требовательный тон. Получилось не очень.

— Конечно, собираемся. У нас там дела. Надо запастись провизией, узнать кое … — вежливо начал объяснять Агнар.

— Но почему я слышу об этом впервые?

— Потому, что я просил не упоминать об этом при тебе. — Последнее слово конунг выделил особо.

Торгейр обвел команду многообещающим взглядом. Гребцы скалили зубы в довольных ухмылках.

Когда Забияка повернулся к конунгу, лицо Торгейра было растерянным.

— Но ведь там Гисла… Парень обязательно увяжется за нами. — В голосе Забияки звучало неприкрытое отчаяние.

— Гисла — одно из наших дел. — Конунг говорил совершенно бесстрастно, но Хьяль видел, что в уголках его губ прячется улыбка. — Я обещал Стирбьёрну, что этим летом Гисла отправится с нами в поход, и не собираюсь нарушать данного слова.

— Но… это может быть опасно. — Попытался зайти с другой стороны Торгейр. — Все-таки этот поход… эта затея с Эрином, дело такое… ненадежное.

— Гисле давно пора становиться взрослым. Ему уже двенадцать зим. Мне было меньше, когда отец взял меня в первый поход. Но раз ты так беспокоишься о сыне Стирбьёрна, я прослежу, чтобы он был поближе к тебе.

Воины зашлись в приступе довольного смеха, но Торгейр в кои-то веки не обратил на них никакого внимания. Круто развернувшись, Забияка направился к форштевню и невидящим взглядом уставился на все явственнее прорисовывающийся сквозь туман берег, изрезанный острыми вершинами скал.

Чем ближе была усадьба, тем мрачней становился Забияка. Свободный от гребли, он неприкаянно бродил по кораблю, постоянно что-то неразборчиво бормоча под нос.

Проходивший мимо Хьяль расслышал только:

— Торгейр то. Торгейр се.

От всей души веселящиеся дружинники бились об заклад: как скоро Торгейр начнет биться головой о мачту.

Наконец решившись, Торгейр вновь направился на корму. Лицо его было предельно серьезно.

— Конунг, я прошу высадить меня на берег.

— Зачем? — невинно спросил Агнар, жестом подзывая молчаливого, но от того еще более внушительного Бьёрна.

— Потому что по берегу добираться до дома намного проще, чем вплавь, — процедил сквозь зубы уже понявший что проиграл Забияка.

* * *

Ближе к полудню показалась усадьба Стирбьёрна Асгримсона Могучего, которого в последнее время все чаще за глаза называли Немощным. Высокий частокол угрожающе нависает над крутым берегом. Со стороны суши усадьбу окружает глубокий ров. Все-таки западное побережье весьма опасное место, пожалуй, даже более опасное, чем отдаленный Халогаланд. Здесь не стоит экономить на толщине стен и высоте вала. У пирса дремлющими хищниками застыла пара длинных боевых ладей.

Корабли Агнара мягко ткнулись к причалу. На пристани уже скопилась изрядная толпа. Повсюду слышатся веселые приветствия, добродушная ругань, звонкий женский смех.

Первым на берег, как оно и подобает вождю, ступил Агнар. Следом за конунгом по сходням начали спускаться остальные.

Принимая девичьи поцелуи и пожимая тянущиеся к нему руки, Хьяль вполголоса спорил с Ульфом: стоит ли возвращаться на корабль за спальными мешками. Агнар не давал на этот счет никаких указаний, видимо, сам не до конца уверенный останутся ли они здесь на ночлег.

Внезапно Ульф прервал Хьяля на полуслове.

— О, смотри, гроза серкландцев.

Из ворот усадьбы выскочил, едва ли не бегом направляясь в их сторону, вихрастый светловолосый парнишка с открытым веснушчатым лицом. Стоящий рядом Торгейр побледнел еще больше.

Усмехнувшийся Хьяль шепнул Ульфу:

— Вот оказывается, как мало надо, чтобы запугать нашего Забияку. Всего-то двенадцатилетний пацан.

В десятке шагов от них подросток взял себя в руки, сделал серьезное лицо, уже медленным, размеренным шагом приблизился, по-взрослому степенно пожал ладони ухмыляющимся Хьялю и Ульфу, но в конце концов, не выдержав, бросился к Торгейру и со всей силы обнял его. Вид у Забияки стал совсем потерянный.