Золото Джавад-хана

С появлением в 1879 году чумной эпидемии генерал-адъютант и генерал от кавалерии граф Лорис-Меликов получил назначение временным Астраханским, Саратовским и Самарским генерал-губернатором с почти неограниченными полномочиями для борьбы с этой смертельно опасной болезнью. Михаил Тариэлович с успехом выполнил поставленную перед ним задачу. Но что еще более интересно и показательно для характеристики его личных качеств — оказалось, что из отпущенных в распоряжение графа четырёх миллионов рублей израсходовано было не более трёхсот тысяч, а все остальное вернулось в казну.

В апреле 1979 года Михаил Тариэлович получил назначение временным генерал-губернатором Харьковской губернии, где незадолго перед этим убили его предшественника, князя Дмитрия Кропоткина — с задачей, как говорили тогда, «спасительного устрашения». Затем принял командование войсками Харьковского военного округа. Исполняя свои обязанности, он заслужил уважение обывателей тем, что не прибегал к огульным репрессиям, несмотря на почти неограниченные полномочия, полученные для искоренения терроризма и прочей крамолы.

14 февраля 1880 года возвратившийся в Петербург граф Лорис-Меликов получил новое назначение и стал Главным начальником Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия — чрезвычайного органа, предназначенного объединить усилия всех властей Российской империи в деле противодействия радикальным революционным движениям. Распоряжения Главного начальника Верховной распорядительной комиссии и принимаемые им меры подлежали безусловному исполнению и соблюдению и могли быть отменены только им самим или особым Высочайшим повелением.

Пошла только вторая неделя, как Михаил Тариэлович получил практически ничем не ограниченные полномочия. Однако граф успел уже опубликовать свое первое обращение к жителям столицы, в котором высказал свой взгляд на предстоящую, неимоверно трудную задачу. Бороться со злом он полагал в первую очередь уголовно-полицейскими средствами, не останавливаясь ни перед какими мерами строгости для наказания преступных действий. Однако вместе с тем планировалось действовать и государственными мерами, направленными к тому, чтобы успокоить и оградить интересы благомыслящей части общества, восстановить потрясенный порядок и возвратить отечество на путь мирного преуспеяния. При этом граф в своем обращении не скрывал, что рассчитывает на поддержку российского общества как на средство, могущее содействовать власти в возобновлении правильного течения государственной жизни.

Назначение Лорис-Меликова на столь высокую должность было встречено в демократических кругах общества позитивно. В нём хотели увидеть давно ожидаемого либерала, а в его деятельности — начало давно ожидаемой либеральной политики государства, создающей условия для «всеобщего оживления и надежд». А вот правые и консервативные силы отнеслись к изменениям политического курса страны с недоверием. По их мнению, не было никакой надобности в обращении к обществу за поддержкой и пособием. Оно само должно обратиться к правительству на всякую добрую помощь и содействие, лишь бы только правительство должным образом дисциплинировало своих деятелей сверху донизу и «искало себе опоры в патриотическом духе и русском мнении». Чтобы оставаться по-настоящему самодержавной, считали они, власть в Российской империи должна оставаться всемогущей и всеохватывающей, не нуждающейся в общественной поддержке. Только общество должно было искать поддержку у власти, а не наоборот, потому что в любом ином случае нарушался бы традиционный образ самодержавия. Тем более, что в обществе, не установившемся и переживающем переходную пору, кроме злонамеренных деятелей бывает много малодушных и неразумных людей, надменных личным знанием, фантазеров и пустословов. Будут ли помощь и действие таких людей полезны правительству?

В сущности, по своим политическим взглядам граф являлся умеренным и последовательным либералом, строго убежденным защитником разумного прогресса, с одинаковым неприятием относившийся ко всем явлениям, задерживающим нормальный рост и правильное развитие народов, с какой бы стороны эти явления ни обнаруживались. Непоколебимо веря в прогресс человечества и в необходимость для России примкнуть к его благам, он стоял за возможно широкое распространение народного образования, за снятие с науки всяческих бессмысленных ограничений, за расширение и большую самостоятельность земского самоуправления и за привлечение выборных от общества к обсуждению законодательных вопросов…

Пусть даже в качестве совещательных членов.

Нет, конечно же, Лорис-Меликов не считал себя сторонником западной конституционной демократии. Он придерживался убеждения, что подобный строй в России непригоден, и в своем докладе государю настаивал, в противовес, на расширении прав земских органов власти: