Золото империи. Золото форта

Доктора вовсе не смутило то, что перед ним граф. Его вообще никогда не волновало, кто именно перед ним. Будь то высокий военный чин или же извозчик.

– Что показывать?! – нерешительно спросил Суздалев.

– Показывайте все! – полушутя произнес доктор Вунш. – Каждая деталь в этом вопросе имеет значение.

– Какая деталь?! В каком вопросе?! – Суздалев недоуменно переводил взгляд то на стоявшего у дверей охранника, то на доктора.

– В вопросе постановки правильного диагноза и, соответственно, лечения оного, – Вунш был невозмутим. Врачи – это вообще особая каста людей. Это не просто профессия. Это состояние души, особый склад ума, понять который человеку, не знакомому с медициной, порой довольно тяжело.

– Так что мне прикажете делать?! – Суздалев терял терпение. В груди ныло при каждом движении. А еще этот кашель. Бедро на правой ноге опухло. Через грязную полоску ткани, которой была завязана рана, сочилась кровь.

– Раздевайтесь, голубчик. Мне нужно вас осмотреть, – распорядился Вунш. Но глядя на усилия, которые прилагал граф, чтобы поднять руку, обратился к охраннику: – Помоги-ка ему! Как тебя? А! Степан!

Степка нехотя подошел к Суздалеву и помог ему снять мундир. Франц Каспарович приблизился к заключенному. Покачал головой, глядя на большое синюшное пятно на грудной клетке слева. Слегка коснулся пальцами области ребер, надавил. Суздалев скривился от боли.

– Вдохните-ка полной грудью, – произнес он, прикладывая ухо к груди Суздалева.

Граф, делая усилие, попытался сделать вдох, но у него вышло лишь вдохнуть наполовину. Тупая боль разлилась в груди, и он закашлялся.

– Ну-с, любезный. Здесь вердикт будет таков, – подняв указательный палец правой руки, произнес доктор. – Перелом ребер, радуйтесь, что легкие не задеты. Но вот кашлять вам совершенно противопоказано. Иначе сломанное ребро может войти в легкое, как в масло, и тогда уже никто не поможет. Покой и еще раз покой.

Франц Каспарович внимательно посмотрел на тряпку, висевшую на ноге у графа. Его лицо стало серьезным.

– Так, присядьте, граф Суздалев, – протянув руку и помогая графу сесть, сказал доктор.

Он аккуратно размотал повязку. Рана, полученная, судя по всему, острым колющим предметом, была примерно сантиметров десять длиной, в глубь могла легко поместиться половина мизинца. Края раны были грязными, с засохшими сгустками крови. Из раны сочилась темноватого цвета кровь. Осмотрев рану, эскулап покачал головой:

– Что ж вы, батенька, так неаккуратно?! Не сегодня-завтра начнется заражение!

– Так получилось, – хрипло ответил Иван.

– Теплую воду и побыстрее, пожалуйста, – крикнул доктор охраннику. Степка сорвался с места и исчез за дверями.

Пока охранник бегал за водой, Франц Каспарович, открыв свой чемоданчик, стал доставать из него и раскладывать инструмент.

– Прям как в пыточной, – грустно пошутил Суздалев.

– Полноте, ваше сиятельство, – сдержанно отозвался доктор. – Там инструменты иного толка. Они калечат. Мы же лечим.

– Вот, – влетев в камеру с чаном теплой воды, выпалил Степка.

– Однако шустрый ты малый! – похвалил охранника доктор.

Тот, довольный, снова замер у двери.

– Что ж, господин Суздалев, – глядя Ивану в глаза, сказал Франц Каспарович. – Начнем, помолясь? Скажу сразу, будет больно. Но терпеть нужно и должно. А вот это, – доктор протянул графу деревянную, округлой формы палочку, – зажмите в зубах.

Суздалев здоровой рукой засунул палку в рот и крепко сжал зубами.

– Ммм, – раздалось его мычание, когда доктор коснулся скальпелем края его раны.

– Терпите, голубчик. Иного пути у вас нет, – спокойным голосом сказал доктор Вунш.

– Ммм, – вновь раздалось в камере. Доктор чистил загрязненные края раны. Кровь вновь потекла тоненькой струйкой, очищая рану. Франц Каспарович сдавил края раны, выдавливая загрязненные частички.

– Моя нога, – просипел Суздалев и впился зубами в палочку, оставляя в ней глубокие следы.

– Сейчас спиртом обработаем и зашьем. Еще танцевать будете, – голос эскулапа звучал уверенно и успокаивающе. Граф в ответ недобро покривился. Обработав рану спиртом и вычистив ее от грязи и омертвевших участков, Вунш принялся шить.

Суздалев напрягся, предвкушая новую порцию боли. Но по сравнению с тем, как доктор оперировал скальпелем, ощущения от иглы казались укусами комара. Иван, лежа на спине, отнесся мыслями к тому, что случилось. Вновь переживая тот страшный день, он не заметил, как доктор, зашив рану, забинтовал ее чистыми бинтами.

– Господин Суздалев, – Франц Каспарович потрепал Суздалева по плечу. – Мы закончили.

– А? Что? – граф очнулся от полузабытья.

– Я говорю, что подлатали мы вас, – доктор усмехнулся. – За рану можете не беспокоиться. Заживает быстро. Недели через две приеду, чтобы снять швы. А вот с ребрами придется потерпеть. Кашлять, как я уже сказал, категорически воспрещается. Старайтесь беречь себя от простуды. Ну и прогноз такой. Недели три совершенного покоя. Я напишу это в заключении. Его передадут начальнику вашей тюрьмы.