Золото Каралона

Красное терпковатое вино Ивану понравилось. Здесь, на Колыме, вино пили редко. Женщины предпочитали полусладкое шампанское, а мужчины водку, иногда спирт.

– Шашлык обалденный! – вскинул голову от тарелки Калитов. – Надо бы повторить. Мне водочки.

– И мне, – поддакнула женщина, поправляя на широкой груди крупные бусы под жемчуг. – Не могу пить эту кислятину. Давайте выпьем за колымчан. – Она потянулась со своим стаканом в сторону Амира. – Это особенные люди.

Когда компания решила грянуть песню «Бродяга», Амир отозвал Ивана в сторону и без обиняков тут же спросил:

– Что вы решили?..

– Я хочу взять аванс на пол-лимона, но отец осторожничает. Он человек старорежимный, ищет во всем обман, подвох. Просит отложить вопрос на пару недель.

– Столько ждать не могу. Надо вернуться в Москву. Будете решать с Кахиром. Я рад, что не ошибся в тебе. Пойдем, там сейчас овощи запеченные принесут. Мой Ашот не только умеет стрелять с двух рук, но еще и готовит, как профи.

Все сидят растелешенные, красные от жары и выпитого. Когда солнце скрылось за сопкой, вместе с ветерком, гулявшим вдоль долины, сразу повеяло холодом, и уже хочется накинуть теплую куртку. Калитов, мазнув рукой по губам раскрашенным томатным соусом, торопится рассказать про погоду.

– Стоп, стоп! – требует тишины. – В позапрошлом году мы на рыбалку выехали в начале июня. И вот представьте! Проснулся я от холода. Темным-темно, брезент на мне, лежу, как в могиле. Такой страх охватил, что чуть не обделался. Выскакиваю. Оказывается, ночью снег выпал, придавил палатку к земле…

Все громко смеются – и женщина с ярко накрашенными губами, и Амир, и охранник Ашот, только Цукан улыбается с трудом, едва разлепив губы. Он понимает, что войны не избежать.

Кахира разбудил звонок по межгороду. После привычного «салам» Амир говорит возбужденно:

– Я все разузнал в Министерстве, я понял. Цукан тянет резину. Он выиграл аукцион в Зейском районе. Значит, твой геолог из Алдана не соврал про месторождение на этом, как его, б…!

– Зимнояха…

– Ну, неважно. Видимо, там богатое золото. Хитрюган. Попробую с Цуканом договориться на полпая. А нет, в дело пустим Резвана. Жди звонка…

Кахир в полной темноте лежит, глядя в потолок. Одноклассника Ваньку Цукана почему-то не жаль, жаль Федорыча – так его звали рабочие на участке… А как поступить, он не знает, но уверен: если в дело двинут Резвана, то будет кровь. Звонок взбудоражил, а надо выспаться, завтра снова готовить курьера в поездку по трассе через Сусуман, Якутск, Сковородино, а Калгат пьет всю неделю, серьезное дело поручить нельзя, отлупить не получится, а вложить опять же не по-пацански, вот и оборзел наглый татарин. Надо денег послать дяде Дауру, – думает он и с тем засыпает, чтобы оказаться в лучах солнца на склоне горы, поросшей мягкой зеленой травой. Брат кричит: «Овечек растеряешь!..» Хохочет весело, беззаботно и несется дальше на ярко-красном мотоцикле по высокой некошеной траве.

Глава 31. Война

Тенька. Контора артели «Игумен»

Виктор Осинкин второй год работает в артели нарядчиком и по совместительству кассиром. Мария Осипова хвалит.

– Молодец, Виктор. Зимой на курсы в Магадан поедешь. Настоящим главбухом станешь.

– Да, неплохо бы.

– Может, невесту там найдешь… Бывшая – пишет?

– Нет. Когда сократили, я крепко запил. Попал в наркологию. А когда вышел, у Томки моей ухажер. Дочка у родителей, не подпускают – «Алкаш!»

– А ты ж вроде ни грамма?

– Теперь опасаюсь… Тут только начни.

Осипова складывает папки с бухгалтерскими документами.

– Глаза болят от этих бумажек в конце месяца. Ты не засиживайся.

Осинкин неторопливо собирает в стопу ведомости, складывает. На часах 21.45. Он выключает свет, запирает входную дверь. Присаживается на скамейку перед входом, снимает протез с левой ноги, ослабляет крепление. Сидит в темноте, думает, если стану главным бухгалтером в артели, это же деньги какие!.. К дочери стану ездить, подарки возить. Неподалеку останавливается машина. Выходят двое. У бородатого крепыша в руках монтировка. Говорит с акцентом.

– Постой у дороги. Свисти, если что. Я зайду из кустов. Сдерну решетку на окне.

Осинкин поднимается со скамейки.

– Эй, вы! А ну стоять. У меня рация. Первый, первый, я второй. Нападение на контору прииска…

Осинкин хочет напугать, громко кричит в несуществующий микрофон. Раздается выстрел. Разлетается вдребезги оконное стекло. Второй выстрел валит Осинкина с ног.

В кабинете председателя артели шумно, матерно. Члены Совета артели сидят у стола. Арифов, назначенный недавно бригадиром на Пионере, мечется вдоль стены и громко ругается. Мария Осипова у телефона.

– Да помолчите, мужики! Осинкин Виктор… Да, с огнестрельным ранением. Живой… Ну, слава богу. Может, кровь сдать… Понятно. Отправляете в Магадан. Хорошо. Я передам.

– Живучий наш Витька. Когда сюда нес, думал, не жилец. Пуля грудину разворотила. Хорошо, быстро аптечку нашли. Осипов прибежал. Мы вдвоем умотали бинтами, как могли. Но крови потерял много…

Входит Аркадий Цукан.