Золото Каралона

–Десять лет – это, как минимум…

– Не жалко? Он же телок! Такие в лагере не выживают.

– А что ты предлагаешь?

– Предлагаю оформить его, как твоего агента задним числом.

Васильев молчит. Он не понимает.

– Рискованно как-то…

– Законопатят Осинкина по суду, что с того? А если агент, то тебе поощрение. Отделу зачет по профилактике и раскрытию. Кроме того, мы сделаем многоходовку. Пристроим его в артель Бурханова. Ты же знаешь, под него давно роют, а ничего сделать не могут. А тут наш человек, обязанный по гроб жизни.

– Здорово! Я как-то и не подумал…Тогда вешаем кражу на моториста. Ищем цепочку. Сизый, думаю, не в одного золото тырит.

Витя Осинкин, склонив голову, как прилежный ученик, пишет на листке показания. Буквы прыгают, строчки кривятся. Он не может унять дрожь.

Сотрудники из областного управления проводят проверку, что для Ахметшахова совсем неожиданно. Упор делают на агентурно-оперативную деятельность, проверяют кадровый состав. Старший следователь десятого отдела майор Труш с недовольным лицом перебирает стопу дел: «Двадцать два дела оперативной профилактики, не многовато ли на ваш отдел? – спрашивает, намекая на то, что если обнаружит пустышки, то капитану Ахметшахову будет трудно оправдаться. – Еще девять дел оперативного наблюдения. И даже два дела оперативной разработки. Видимо орден капитану придется давать», – насмешничает Труш, обращаясь к сотруднику из отдела по работе с кадрами. А тот охотно откликается на шутку: « А как же, орден Сутулова».

Майор настроен предвзято, он уверен, что не все дела обеспечены агентурой, позволяющей контролировать поведение объектов, взятых под наблюдение. Он три дня просидел в Нерюнгринском районе, в этой забытой богом дыре, где начальник отделения с утра поливал себя обильно одеколоном, чтобы перебить «выхлоп», а документация оказалась в ужасном состоянии, из-за чего Труш, как ни сдерживался, а вспылил. В итоге написал подробный отчет с перечнем недостатков в работе, где главным было отсутствие полноценной вербовки и профилактической работы, а имеющиеся ДОПы оформлены ненадлежащим образом. Мог бы смягчить формулировки, если бы старший лейтенант покаялся, а он стал предлагать пойти на мировую и замять это дело с помощью обильной выпивки и поездки на охоту с районным прокурором.

К вечеру пыл майора угас. В делах по профилактике майор не нашел серьезных нарушений. Зато отыгрался на явочной квартире.

– Вы, Тимур Фаридович, допустили нарушение. Пункт 22 инструкции обязывает, на каждого содержателя конспиративной и явочной квартиры заводить личное дело.     Кроме того, заводится отдельное дело, которое регистрируется в десятом подразделении на основании представляемой оперативным подразделением служебной записки, где указывается дата получения санкции на использование квартиры, псевдоним и размер ежемесячного вознаграждения, если содержатель не состоит в негласном штате органов КГБ.

– Виноват, товарищ майор. Квартиру оформляли до моего приезда в Алдан. Я упустил этот момент при передаче дел. Сегодня же исправим.

Ахметшахов тут же вызывает лейтенанта Сапрыкина, одного из немногих толковых сотрудников, тут же разъясняет порядок оформления явочной квартиры. Труш листает документы, слушает, в нужных местах вставляет замечания: «Лист учета сотрудников, работавших с содержателем квартиры, согласно приложения двенадцать не забудьте оформить… И еще список агентов, принимаемых на квартире». Ему, похоже, понравилась такая оперативность.

Кадровик документацию бегло просмотрел, не проявляя настырности. Он пьет крепкий чай и охотно рассказывает свежие анекдоты. В конце дня просит показать журнал по физической подготовке.

– Где ж занимаетесь? А то я что-то закис за эту неделю… Схожу вместе с вами, не возражаете?

В арендованном школьном зале расстелили маты. Кадровик сноровисто переоделся в спортивную форму и стал разминаться. Майор Труш остался наблюдателем. Пришел даже прапорщик Абзалов, который часто пропускает занятия, чем удивил лейтенантов и они стали подшучивать, раздергивать его в разные стороны. Обычно укладывались в один час, а в этот раз всем пришлось работать в полную силу. Кадровик низкорослый и возрастной, оказался умелым цепким спарринг-партнером. Под одобрительные возгласы Труша, провел отличный бросок, чем слегка завел Ахметшахова и он тут же отыгрался. Подсек под правую опорную ногу, провел болевой прием с захватом руки, после чего Кадровику пришлось хлопать ладонью по матам, уткнувшись лицом в дерматин.

– Молодец! Молодой, сильный – завалил старика, – вроде бы шутит и улыбается Кадровик, а нотка недовольства пробивается.

– Да, я это случайно, – насмешничает Ахметшахов. – Больше не буду.

Напряжение спало, Труш больше не цеплялся к мелочам. Провел беседу с оперативными сотрудниками, делая упор на то, что у них должны складываться доброжелательные отношения с агентурой и доверенными лицами, чтобы они смелее шли на контакты и вербовочные мероприятия, особенно связанные с нелегальным сбытом драгоценных металлов, в первую очередь золота в старательских артелях.