Золото Каралона

– На Гаражном стоял, ржавел. Мы восстановили. Гребет за милую душу на коротком плече. Правда, промприбор приходится чаще переставлять, но мы приспособились. Дополнительную электролинию к верховьям ручья прокинули.

– А мне Назаров звонил, жаловался на перебои.

– Было. Но весной мы подстанцию переоборудовали. У военных на Стекольном трансформатор обнаружили. Сумели договориться в порядке взаимопомощи. Теперь без проблем даже в пиковые нагрузки.

Прошли краем долины вверх по ручью мимо отвалов отмытой гальки, потом краем полигона к ручью. Батажов в высоких ботинках на шнуровке, видимо, импортных, в зеленой штормовке с капюшоном смотрелся молодцевато, но непривычный к ходьбе по галечнику он едва поспевал за Цуканом и долгоногим Шуляковым. Оба приостановились, подождали, пока Батажов вытирал платком красный распаренный лоб.

– Экие вы рысистые! – Он сожалел, что поддался порыву и пошел осматривать производственные участки. Чтобы не показать свою слабость, постоял, оглядывая сопки, поселок. – Красотищща! Кипрей вон прямо пылает вдоль берега. А мы всё бегом, да бегом.

На дальнем участке, где в Игумен впадал ручей Долгий, Шуляков на мгновение замер. Словно бы увидел медведя уползавшего на трех лапах через кустарниковые заросли. Здесь он догнал раненого пестуна и, припав на колено, стараясь почти не дышать, всадил по нему из двух стволов жаканом и дробовым зарядом, о чем сосед дядя Коля потом сожалел, разделывая медведя. Мясо пошло в основном на корм собачкам, а шкура долго валялась в холодном тамбуре, пока сын не порезал ее на куски.

Возле прибора он с легкой небрежностью, как это принято у чиновников, представился и решил поговорить с рабочим, который соединял сорванный шланг. Спросил о бытовых условиях в поселке.

Теремирин, не переставая затягивать разводным ключом хомут, кинул через плечо, а не шел бы ты лесом, дорогой товарищ… Ума хватило у Шулякова не продолжать диалог. Наметанным горняцким глазом, он оглядел вашгерд.

– Это что за хрень стоит возле эфелесборщика?

– Так это механизированный доводчик шлихов. – Цукан взялся пояснять, что при ручном смыве, приходится смену останавливать на пару часов. А теперь всё гораздо быстрее. Мелкая фракция из приемного бункера подается в виде пульпы насосом на прибор под малым давлением. Даже чешуйчатое легкое золото не смывается, остается на коврах.

– Время экономим, привес получаем, кроме того смывальщик не колупается в холодной воде…

– Так напишите об этом, товарищ Цукан! Сделайте доклад. Мы внедрим по всей области, поднимем добычу… – Лицо профсоюзного деятеля Батажова засверкало от возбуждения. Партийный выдвиженец, закончивший пединститут и школу партактива, он даже слово дОбыча, произнес смачно с ударением на первом слоге. Ему так понравилась эта идея, что он стал тормошить Шулякова, понуждать, чтобы обсудить на ближайшем партхозактиве.

– Мне, Илья Петрович, в сезон не до докладов. Мне жену обнять некогда… Лучше помогите с экскаватором, а то драглайн наш на последнем издыхании. С запчастями проблема. А чертежи установки для улавливания мелких шлихов наш молодой мастер подготовит. Передадим в райком. Внедряйте.

Батажову показались обидными слова горняка. Цукан явно не понимал, что такое партийная инициатива. Спорить Батажов не стал, даже пообещал помочь с экскаватором, хотя через час, отшагав, спотыкаясь, три километра по руслу ручья, забыл про обещанье и думал, скорее бы добраться до машины, где услужливый персональный водитель посочувствует, нальет из термоса чаю, достанет бутерброды.

На митинг в связи с вручением Знамени ночная смена идти не хотела.

– Пусть они себе зад подтирают этим красным бархатом, – дерзил спросонья бульдозерист Иваньков. – Я вчера на ремонте с гусеницей так наломался, что руки не могу разогнуть…

– Думай, что говоришь – урезонивал член профкома. – За такое при Сталине!..

– Ладно, мужики бакланить. Надо идти, а то Федорыча подведем.

Прибежал горный мастер Никишов: «Автолавка приехала. Пиво будут давать…»

Тут стало не до разговоров. Весть мгновенно разлетелась по поселку. Женщины с детьми первыми подхватились, пошли занимать очередь. Собралось вместе с конторскими человек тридцать. Стояли тесной кучкой, поглядывая на вожделенную автолавку и тихонько переговаривались, спорили, сколько разрешили пива давать в одни руки – две или три бутылки.

– Что-то мало народу?

– Все тут, Фрол Сергеевич. Дневная смена на промывке.

– Так остановите на пару часов добычу. Руководители области приехали, а вы Цукан саботируете.

Едва сдержался, не вбил грубость, взялся терпеливо объяснять, что промприборы раскиданы вдоль ручья на семь километров, что вахтовка стоит на ремонте… Поддержал Шуляков, сказал, что председатель районного профкома отдельно соберет рабочих и перескажет выступление Ильи Петровича слово в слово. Тут же отвел Цукана в сторону.

– Что ты в бутылку лезешь? Они потом Назарова начнут терзать. А с экскаватором я тебе помогу. Облснаб раскулачу.

– Не ожидал. За такое дело я тут до вечера могу всем улыбаться.

– Ох, и язва ты, Аркадий Федорович.