Золото Каралона

Дмитриенко на время притих, мучаясь вопросом, что сумели на него накопать. А потом успокоился, решил: «Ничего не успели, иначе бы начали трясти по–серьезному». Снова мало по малу потек ручеек неучтенного шлиха. А куда и как сбывать золото он не решил. Вспомнил про начальника РОВД. И радостно поохивая – «ох, как же это я!..» – Дмитриенко заторопился. Он доложил директору о проблемах с кордовой тканью из-за чего нужно срочно ехать в Усть-Омчуг. Торопливо выписал командировку, затарил в сумку подарки и даже успел помириться с начальником охраны, сунул ему бутылку коньяка, сказал: «Не серчай. Язва обострилась. Вот и вспылил». Кухненко обрадовался. Долго тряс руку: «да я понимаю, понимаю… с кем не бывает».

По дороге в Усть-Омчуг он прокручивал заново разговор с начальником РОВД Калитовым, который запал на самородок тогда в кабинете. Обещал поддержку.

«Правда, трусоват, придется его, как говорят блатные – «подогреть». Но без его помощи не обойтись».

Ранней осенью ехать по трассе одно удовольствие. Пыли нет. Дорогу после дождей укатали, прошлись грейдером. Заросли кустарника пылают на отвалах и в низинах разными оттенками красного, желтого. «Еще пару лет и свалю с этой гребаной Колымы», – размышляет Дмитриенко, снова и снова удивляясь крутым виражам в своей жизни в погоне за счастьем. «А вот возьму и женюсь на Смоковой. Вот уж дура обрадуется…» Ему становится так весело от неожиданно влетевшей мысли, что он начинает напевать армейскую: «Не плачь девчонка, пройдут дожди, солдат вернется, ты только жди…».

Глава 22. Газета

Магадан

Он видел плавучие заводы, которые перемалывали недра земли, оставляя огромные терриконы отмытых песков, он провел пару ночей в комфортной гостинице для строителей колымской ГЭС в Синегорье, проехал на перекладных от Магадана до Мяунджи. Позже до поселка Комсомольский на берегу Ледовитого океана в поисках отца и по-настоящему понял, какая это огромная страна – Колыма. И как легко здесь затеряться или найти что-то такое, что не найдешь больше ни в одной стране, как и ответ на вопрос, а зачем это все?

Газета круто поменяла курс. Новый главный редактор решил сделать ее похожей на «Либерасьон». Лев Аронович, так и не ставший начальником, на это откликается шуткой: «Проститутку хоть в сутану обряди – суть не поменяется».

Малявин сидит в кабинете «Замзамыча» и слушает наставления.

– Командировка у тебя в Тенькинский район на пять дней: пару репортажей, очеркишко и разной мелочевки собери в новостной раздел. Я звонил знакомому директору автобазы и посватал тебя на попутный КамАЗ до Сусумана. Заодно про водителей набуровишь строк двести, портреты нащелкаешь.

– Вот вы всегда так, два прихлопа, три притопа… – бурчит Малявин для порядка, а сам доволен, приноровился к таким обвальным командировкам, когда строк побольше, сути поменьше, а критика вообще никому не нужна.

Выехали в восемь утра. Камазист, похоже, не выспался, крутит руль и угрюмо молчит до Палатки. Ответы «да-нет». Потом неожиданно с хрипотцой в голосе спрашивает:

– Чифиришь?

– Когда наливают, то да.

Водитель останавливает машину на обочине. В движениях нетороплив, но сноровист. Быстро разжигает примусок, через пять минут вода забурлила. Как и положено, он переливает из горячего котелка чифирь в холодную кружку несколько раз – шаманит. Иван пил чифирь пацаном, когда взрослые дядьки взяли с собой порыбачить в долину Хатаннаха. Шли пешком с грузом. Раз двадцать перебредали реку. Силы у него кончились, а надо терпеть. Но вот на обдуве у речки мужички разожгли костер, заварили чай – полпачки на кружку. Дали хлебнуть и ему. Приободрили… И вот он снова глотает горький-прегорький чифирь, разжевав кусок рафинада. Хвалит, проявляя уважение к водителю.

Мимо проносится темно-синяя «Тойота-Краун» с правым рулем, обдав снежной пылью. Водитель удивленно качает головой, но молчит.

«Он, похоже, по природе молчун», – решает Малявин и не тормошит расспросами о трудовых буднях, как привык это делать, зарабатывая газетными строчками на пропитание.

– Мне сказали, ты журналистом работаешь?

– Да. Фотокором. Тебя вот, Василий, сниму пару раз…

– А, валяй, фоткай, – водитель впервые слегка улыбнулся. – Только в газете не вздумай печатать.

– Это почему же?

– В автобазе шофера засмеют, скажут, еще один жополиз. У нас Колька Захаров сидит в президиуме, фото на Доске почета, а в деле полный балбес, помпу от генератора не отличит. Новый ЗИЛ разморозил…

Малявин смеется, ему становится понятно, почему иной раз хорошего работягу не удается разговорить, заснять крупный план.

– Ладно, Василий, я тебе фотку так подарю. Дома на стену повесишь.

За небольшим перевалом на 97 километре трассы дорога делает крутой поворот влево. Издали увидели двух человек у обочины и опрокинутую легковушку. Остановились. Вчетвером поставили «тойоту» на колеса. Потом вытащили буксиром из кювета. Водитель уселся в помятую машину с выбитым лобовым стеклом, сделал прокрутку стартером раз, другой, и как ни странно, двигатель заработал.