Золото Колчака

На заседании Правления 5 ноября 1924 года Давыдов преподнес очередной сюрприз, проинформировав своих недавних деловых партнеров, что контрольные пакеты акций в Русском для внешней торговли банке и банке «Женераль» проданы фирме «Бауэр, Маршал и К⁰». Давыдов извинился, что не сообщил об этом раньше, так как «коммерческое понимание дела не допускало возможности обсуждать его до заключения сделки».

Топпинг сказал Давыдову, что «его извинения напоминают ему извинения убийцы перед трупами своих жертв». Мало того, что между «Истрабанком» и Русским для внешней торговли банком был произведен обмен акциями и, таким образом, Правление оказалось поставленным перед фактом появления нового и совершенно неизвестного ему акционера, так еще вдобавок о «Бауэр, Маршал и К⁰» ходили слухи, что они связаны с большевиками. Слухи оказались беспочвенными, однако паника поначалу поднялась нешуточная.

Эта история навела бывшего министра Бернацкого на грустные размышления, которыми он «совершенно доверительно» делился с общей «жилеткой» для собирания слез российских финансистов — Угетом: Наиболее печальным является то обстоятельство, что, несмотря на частые уверения, единство в нашей Коллегии отсутствует. Скажу даже больше, Коллегии, как таковой, нет…

Бедному нашему Банку никак не удается стать на твердую почву. В значительно степени виной этому — мы сами.

«РАЗБРОНИРОВАНИЕ» НАЦИОНАЛЬНОГО ФОНДА. РОСПУСК КОЛЛЕГИИ ПОПЕЧИТЕЛЕЙ

Существованию Национального фонда в том размере и с той системой управления, которая оформилась в декабре 1921 года, тем временем пришел конец, и совсем не вследствие нестроений в банке, а по внешним и более фундаментальным причинам.

Еще 15 мая 1923 года на совещании Миллера, Угета и Новицкого было решено, в случае если после 1 июля 1924 года не окажется свободных средств для продолжения ассигнований на содержание официальных органов и помощь беженцам, освободить на эти нужды 40 тыс. ф. ст. из Национального фонда (по 20 тыс. из европейской и американской частей) и 20 тыс. ф. ст. из Неприкосновенного фонда (японская часть), контролировавшегося Миллером. Год спустя, 25 июня 1924 года, финансовые агенты решили, что этот момент настал.

На следующий день состоялось заседание Коллегии попечителей под председательством Гирса и при участии Маклакова, Бернацкого, Угета и Новицкого. Коллегия поддержала решение финансовых агентов. Однако, согласно «Положению о Национальном фонде», решение такого рода могло быть только единогласным, то есть без согласия Бахметева «разбронировать» часть фонда было невозможно, а бывший посол в Вашингтоне с мнением большинства, доведенным до него письмом Гирса, не согласился.

Убедить своего заокеанского друга взялся Маклаков. Он напомнил, что в свое время Бахметев «очень кисло» отнесся к идее Национального фонда и что она была не его выдумкой; что он «не одобрял иммобилизации денег, которые могли бы понадобиться», и что поэтому неудивительно, что он поддерживает «идею разбронирования фонда». Маклаков доказывал Бахметеву, что «разбронировать» часть Национального фонда необходимо. В итоге Бахметев свои возражения снял. Однако после «разбронирования» стало очевидным, что существование Коллегии попечителей в прежнем виде потеряло смысл. Это и было констатировано на заседании Коллегии 18 мая 1925 года, денонсировавшем «Положение об установлении и распоряжении Национальным фондом» от 20 декабря 1921 года. В заседании участвовали Гире, Маклаков, М. В. Бернацкий, В. М. Бернацкий, Угет, Новицкий и приглашенные лица — Н. В. Савич и К. К. Миллер.

Ввиду «медленности освобождения России» и, вследствие этого, необходимости продолжительного хранения сумм в «крайне замаскированной форме», что могло потребовать принятия оперативных решений, члены Коллегии единогласно постановили, что наступили условия, при которых ее существование «становится фактически невозможным».

Коллегия была распущена, а ее функции перешли к финансовым агентам. В то же время важнейшие решения, такие как траты, изменение порядка хранения и т. п., должны были приниматься совместно финансовыми агентами и Совещанием послов. Было решено, что специально для этого случая Совещание послов собирается в составе Гирса (председатель), Маклакова, Бахметева, Бернацкого, Савича и К. К. Миллера; управление делами Совещания послов возлагалось на Бернацкого. Протокол печатался в трех экземплярах, которые должны были храниться в Нью-Йорке (фирма «Кудерт Бразерс»), Лондоне («Истрабанк») и Париже («Банкере Траст»).

ЛОНДОНСКИЙ И ВОСТОЧНЫЙ ТОРГОВЫЙ БАНК В 1925–1946. «ОБНАЛИЧИВАНИЕ» НАЦИОНАЛЬНОГО ФОНДА

На 31 мая 1925 года список акционеров «Истрабанка» и тех, у кого акции находились в доверительном управлении, выглядел следующим образом:

Акционеры:

Jean Charles Kaestlin (London) — 500

George Henry Kaestlin (London) — 500

Paul Renee Kaestlin (Switzerland) — 500

Abraham Dobry (Paris) — 1500