Золото мертвецов

Метрах в тридцати от деревянного причала, где велась разгрузка, у берега догнивал старый полузатопленный дебаркадер. Если оступиться на сходнях с мешком цемента, свалиться за борт и проплыть эти метры до посудины под водой, то там можно спрятаться, а ночью исчезнуть в тундре.

Дальше дело техники. В Афгане Огневу доводилось немало ходить по горам и пустыне, а здесь тундра — та же пустыня. Только нужны припасы и хоть какая-нибудь карта.

Затем под видом бомжа (сколько их теперь бродит) добраться на грузовых составах до Москвы, посчитаться с генералом, а там видно будет.

В случае чего, можно записаться в Иностранный легион, вербовщики которого подвизаются в столице, и покинуть Россию. Такие, как он, ей больше не нужны, мавры сделали свое дело.

На следующее утро Огнев покинул камеру — десятидневный срок изоляции за нарушение режима истек, и был препровожден в жилую зону.

В отряде его тепло встретили друзья, которыми он успел обзавестись в новом качестве, потеряв свободу.

Это были в прошлом «афганец», а теперь, как говорят в блатном мире, «беспредельщик» Душман и его подельник, в прошлом мастер спорта по боксу Зингер.

С ребятами Юрий познакомился уже здесь, в колонии, на помывке в бане, заметив на предплечье веселого громилы знакомую наколку в виде парашюта в обрамлении двух самолетов.

— Никак из ВДВ, парень? — обратился он к тому, наливая из крана воду в шайку.

— Соображает, — кивнул громила на Огнева мывшемуся с ним рядом сухощавому парню с перебитым носом.

— А ты из каких?

— Да я все больше по земле, но с вашими ребятами частенько пересекался.

— И где же?

— В Кабуле и под Кандагаром.

После этого начались взаимные уточнения, в ходе которых Огнев выяснил, что с 1987-го по 1989-й Душман (так назвался парень) служил в Афганистане в десантно-штурмовом полку ВДВ, командование которого Огневу было хорошо знакомо.

Сам он про себя распространяться особо не стал, сказав, что из Москвы, и представился бывшим прапорщиком — мотострелком. Когда же собеседники поинтересовались, как попал «в места не столь отдаленные», ответил, что за обычную драку, в которой убил человека.

Это известие новые знакомцы встретили с пониманием, ибо сами здесь чалились, как сообщил Зингер, за гоп-стоп, то есть разбойное нападение. Родом парни были из Ростова, и до конца срока им оставалось чуть больше года.

— А потом, как говорят, с чистой совестью на волю, — ухмыльнулся Душман. — Погуляем и снова за дело.

Он предложил Огневу держаться вместе, сообщив, что в лагере немало ребят, воевавших в горячих точках, и все они «на ножах» с местными авторитетами.

— Какие они авторитеты? Шакалье, — сплюнул Зингер. — Только фраеров обжимать могут да шоблой метелить.

Еще через неделю у них случилась драка с блатными, в которой Огнев изувечил здоровенного амбала.

— Ну, ты, прапор, орудуешь как Рэмбо, — уважительно прогудел тогда Душман, а Зингер заинтересовался его необычной техникой боя.

— Да это я случайно, с перепугу, — отшутился Огнев.

— Ты всегда так пугайся, — рассмеялись приятели, — когда нам будет нужно.

С тех пор они еще больше сдружились и почти все свободное время проводили вместе. Душман, а в прошлом сержант Сашка Воронов, часто вспоминал об афганской войне и пришелся Огневу по душе.

Через неделю полковника вызвали в лагерную администрацию и сообщили, что согласно поданному заявлению ему разрешено кратковременное свидание.

— Понял, — сказал К-513, — спасибо.

Свидание состоялось вечером, в холодной комнате специального «дома свиданий», расположенного в неприглядном строении неподалеку от здания администрации.

Лешку Огнев поначалу даже не узнал, так тот изменился за последнее время.

Вместо длинного худого Шмакова перед ним стоял заматеревший и уверенный в себе делец, каких он немало повидал в столице. Тем не менее приятели тепло обнялись, а гость даже прослезился:

— Как же так, Юр? У тебя же вроде все было нормально, когда мы в последний раз с Зеей заезжали.

— Было, да сплыло, Леш. Теперь бывший полковник Огнев — «зэка» номер К-513. Статьи 108 и 222 УК РФ, срок семь лет.

— Да, все смешалось в этой гребаной стране, — выругался Шмаков.

— Ну да ладно. Теперь давай рассказывай все по порядку. У нас целая ночь впереди. Жратвы и курева я привез, — ткнул ногой объемистую сумку. — А еще вот, — заговорщицки оглянулся Лешка на дверь и достал из внутреннего кармана стильного пиджака небольшую фляжку. — Коньяк. Меня не шмонали, майор провел. Мы с ним немного побазарили, дельный мужик. После встречи с тобой просил еще зайти, что я и сделаю для упрочения знакомства.

— Он меня в «полосатые» сватает, — улыбнулся Огнев. — За это и свидание разрешил, типа баш на баш.

— Вот курва ментовская, а мне плел, что в запас готовится. Мол, хотел бы работу приличную подыскать и не найдется ли у меня места.

— Может, и это, — пожал Огнев плечами. — Сейчас многие из «системы» бегут на вольные хлеба, там сытнее.

— Ну да хрен с ним, с майором, — положил руку на плечо друга Шмаков. — Давай пока пожуем да встречу вспрыснем, а затем потолкуем, как и что. Мы ведь тоже не пальцем деланы.

Затем, открыв сумку, быстро накрыл стол.