Золото мертвецов

— Ты смотри, слуга народа, — усмехнулся Огнев. — Это твой недавний клиент, Николай. На, полюбуйся, — сунул удостоверение Зингеру.

— Ну да, — рассматривая фото на документе, удовлетворенно хмыкнул боксер. — Теперь с недельку служить ему точно не придется.

После этого встал вопрос, что делать с машиной, в кузове которой лежали несколько освежеванных оленьих туш и ящик картофеля. Посоветовавшись, решили оставить ее в тундре, километрах в двадцати от кордона.

— Ближе нельзя, — иначе найдут по следу, — сказал Огнев.

— Да, колея за вездеходом будь здоров, — оглянулся назад Душман. — Не то что в пустыне. Там подул афганец — и будь здоров, никаких следов, ищи ветра в поле.

После этого все перебрались в кабину, и транспортер, лязгая траками, покатил дальше, в сторону востока, не объезжая мелких речушек с болотами, пахнущих метаном и торфом.

Вечером остановились на ночевку у поросшего алой камнеломкой склона невысокой сопки.

Из ящика развели костер, набросав в него картошки, а на ружейных шомполах поджарили по оленьей вырезке, присолив ее из своих запасов.

— А ничего, вроде говядины, только постней, — сказал Зингер, смачно чавкая и вытирая о мох пальцы.

Печенная в золе картошка, а потом чай завершили ужин, все трое с удовольствием закурили.

— Интересно, сколько тем убогим топать к своему поселку? — кивнул на темнеющую сзади тундру Зингер.

— А какая нам разница? — лениво ответил Душман. — Будут знать, как залупаться. — И оба заржали.

Оставшиеся дни путешествия были спокойными, и на третий они подходили к дому егеря.

Тот оказался пуст, а в горнице, на столе, лежала нацарапанная карандашом записка: «Уехал по делам. Скоро буду».

— Куда это деда понесло? — прочитав ее, задумался Зингер. — Может, к бабке?

— А почему бы и нет? — тронул рукой еще теплую печку Огнев. — У стариков тоже свои дела. Давайте греть баню и мыться.

Затопив ее и напарившись, разморенные, вернулись в дом. Там нажарили прихваченной Зингером из кузова транспортера оленины с картошкой, достали из багажника «джипа» пару бутылок водки и отметили возвращение.

— Хорошо сидим, — икнул Зингер, когда, утолив первый голод, одну опустошили. — Жаль только, что пустые, с рыжьем было бы веселее.

— Стоп! — взглянул на него Огнев. — Чуть не забыл. А ну ка, Саня, дай мне спички, — протянул руку к Душману.

— На, — ничего не понимая, ответил тот.

Сунув коробку в карман, Юрий прошел на кухню и, отодвинув в сторону лежавшую на полу домотканую дорожку, открыл крышку подпола. Спустившись вниз, чиркнул спичкой и, затеплив стоявший на бочке огарок свечи, направился к схрону.

— Принимай, — глухо донеслось через несколько минут снизу, и в руках присевшего на корточки у люка Зингера оказался небольшой, перевязанный шпагатом тяжелый сверток.

Выбравшись из подпола, Юрий взял его у Зингера, вернулся в горницу и положил на стол:

— Это вам, ребята.

Когда Душман, разрезав шпагат, развернул сверток, в неярком свете лампы матово блеснули четыре слитка.

— Все, что осталось от первой ходки, — кивнул на них Огнев.

— А тебе? — удивленно вскинув брови и взвешивая в руке один, спросил Душман.

— Мне не надо. Глядишь, снова откроете с Виктором автосервис, только с ментами больше не заводитесь.

Зингер с Душманом переглянулись, а затем Сашка придвинул два слитка Огневу:

— Так не пойдет. Это твои, иначе не возьмем.

— Как знаете, — безразлично пожал плечами Юрий.

Потом пили сваренный чифирь, и парни обсуждали возможность вновь заняться ремонтом автомобилей.

Огнев молча смотрел на них, ему все было безразлично.

Утром, оставив Архипу денег за постой, Душман с Зингером стали собираться в дорогу. Все это время Юрий безучастно сидел на крыльце и задумчиво смотрел в высокое небо, по которому плыли облака, легкие и пушистые.

— Чего загрустил, прапор? — отойдя от машины, присел рядом Душман. — Сейчас двинем домой, там уже настоящее лето.

— Ты знаешь, Саня, я, наверное, не поеду с вами, — взглянул на него Огнев.

— Почему?

— Так будет лучше для меня, да и для вас тоже.

— Ну, ты это брось, — нахмурился Душман. — Колян, ты слыхал, чего он буровит? — обернулся к появившемуся в дверях Зингеру.

— А чего? — поинтересовался тот, ставя на крыльцо спортивную сумку.

— Отказывается ехать назад.

— Это не дело, Юрок, — подумав, сказал Зингер. — Вместе приехали, вместе и уедем. Чего тебе тут делать?

— Нет, ребята, спасибо вам за все, но я для себя все решил. Подамся на Соловки, в обитель. Давно туда тянет.

— Да ты чё, с дуба рухнул?! — выпучил глаза Зингер. — На хрена тебе это надо?

— Ладно, Колька, не кипятись, — тронул приятеля за руку Душман. — В обитель так в обитель. Юрка сам себе хозяин.

С минуту все молчали, потом Душман встал и протянул Огневу руку:

— Ну что ж, тогда не поминай лихом. А надумаешь — возвращайся, пошли, Колька.

— Бывай, — толкнул Юрия в плечо Зингер, и, спустившись с крыльца, они направились к «джипу». Хлопнули дверцы, тишину кордона нарушил рев двигателя, и машина, длинно просигналив, тронулась с места.

— Не поминай лихом! — высунулся из окна Душман, а Зингер помахал Огневу рукой.

Глава 4 Несостоявшийся эпилог