Золото наших предков

– Не только. Слово импрессионизм происходит от французского импрессион, впечатление. Основоположником импрессионизма считаются художники, так называемой, барбизонской школы Руссо, Дюпре, Диаз. Но, как это часто бывает, их последователи пошли куда дальше, так как оказались неизмеримо талантливее. Вам знакомы такие имена: Эдуард Мане, Клод Моне, Огюст Ренуар? – дождавшись не очень уверенного кивка Пашкова, профессор продолжил. – У нас в этот период творили передвижники, а стопроцентным российским импрессионистом уже в конце девятнадцатого века стал Алексей Коровин…

5

Уговорить Шебаршина заплатить за аренду Калина так и не смог. Тот чего-то выжидал, видимо, надеялся, что правительство по-советски, в приказном порядке вернёт курс рубля в исходное додефолтовское состояние, ну и дождался. НИИшная администрация смотрела, смотрела на падение рубля, и когда стала намечаться стабилизация, проиндексировала арендную плату.

Оставшись наедине с Пашковым, Калина не выдержал и разразился нервной тирадой:

– Прощёлкал… урод. Такой удобный момент упустил, по дешевке аренду спихнуть. Тут надо было даже вперёд, до Нового года заплатить. И ведь деньги были, и я ему чуть не каждый день долдонил, пойди, заплати. А теперь всё. Ну не идиот разве? Ему не то, что фирму, сортир платный доверять нельзя…

В октябре кое-как стали налаживаться взаимоотношения с банком, но рублёвый счёт фирмы сильно «полегчал», к тому же деньги выдавались небольшими порциями. Таким образом, о за-купках больших партий сырья пока нечего было и думать. Но Шебаршин, вновь обретя банковскую опору, уже не зависел от денег добываемых Калиной. Тот сразу почувствовал это – директор приказал ему прекратить носить готовую продукцию на Рождественку. Паралельно Шебаршин окончательно разругался с руководством НИИ, отказавшись платить новую арендную плату. Институт ответил незамедлительно и жёстко. В одно дождливое октябрьское утро, сотрудники «Промтехнологии» не смогли пройти через проходную. Им объяснили, что руководство института распорядилось их не пускать. Калина из автомата позвонил в офис. Вскоре приехал на своём «мерсе» Шебаршин, пошёл договариваться. Договорились где-то к обеду…

Демарш руководства НИИ имел неожиданные последствия. Вместо того, чтобы хоть час-тично погасить задолженность Шебаршин срочно отрядил Ножкина на поиски нового места, где можно разместить производство и склады фирмы.

– Ну, урод!.. Что делает!? Разве можно сейчас, когда такая нестабильность, под зиму с места срываться!? – высказывал своё крайнее возмущение Калина Пашкову и Кондратьевой.

Шебаршин же, чуть отдышавшись от дефолта, вновь с удовольствием занялся внутрифир-менным интриганством. Вызвал Калину:

– Пётр Иванович, помните наш разговор касательно кладовщика?

Калина ожидал, что директор собирается обсуждать с ним производственные или снабженческие вопросы, или назревший вопрос об увеличении зарплаты. К тому же Калину каждый день «дёргала» НИИшная администрация, угрожая в случае дальнейших затягиваний арендных плате-жей опечатать помещения фирмы. Но директор завёл старую песню, будто никаких проблем нет и кроме личности кладовщика заняться нечем.

– А в чём собственно дело? – с удивлением спросил настроенный на совсем другую «волну» Калина.

– Вы удовлетворены его работой?

– Ну, как вам… В последнее время я, правда, не мог его контролировать, мотаться много приходилось. Но, в общем, на складе у него порядок, в документации тоже. Летом по ревизии без недостачи отчитался, меня во время отпуска заменял, с рабочими в хороших отношениях.

– Так-то оно так, Пётр Иванович. Внешне у него действительно всё без сучка и задоринки. А ведь, его уже с момента вашего отпуска почти никто не контролирует. Разве не так?

– Но Владимир Викторович, вы же знаете, что у меня нет такой возможности, – нервно воз-разил Калина.

– Ну, а кто же тогда этим будет заниматься? Пётр Иванович, я ведь не просто так, идут сиг-налы, понимаете. Сигналы, что кладовщик запирается на складе, часто задерживается там после работы. Что он там делает? Разве трудно догадаться? Он ворует, нагло и много. Я вам об этом уже говорил. Его необходимо поймать, поймать с поличным и оформить уголовное дело. Займитесь этим в самое ближайшее время. Вы меня поняли?…

То, что на этот раз для Пашкова дело по настоящему «запахло керосином» Калина осознал сразу. Потому он, вернувшись на завод, сразу же вызвал его и заговорил без обиняков:

– Сергей, ты что, совсем с ума сошёл?

– О чём ты, Иваныч? – сделал вид, что не понял Пашков.

– Что ты творишь?! Он же тебя посадит. Ты хоть понимаешь это? Он же именно тебе пять лет устроит, которые всем обещает. Ты же совсем обнаглел. Думаешь, про твои дела никто не знает? Ты что про этого иуду, Карпова, забыл? Он же чуть не ежедневно про тебя Шебаршину стучит. Тебе мало, что в армии почти как в заключении двадцать лет отбарабанил, теперь на старости, хочешь настоящей тюрьмы отведать?!

– Это Шебаршин… он что тебе что-то насчёт меня сказал? – потухшим голосом спросил Пашков.