Золото наших предков

– Сказал, не сказал… какая разница! Вон у тебя в кабинете платы пустые валяются. Ты уж если несёшь их к себе, так хоть следов не оставляй. Смотри, если поймают, я тебя прикрывать не буду, на себя пеняй…

Пашков вышел от Калины с потемневшим лицом. На складе он минут десять пребывал в глубокой горестной задумчивости, в вечернем полумраке, не зажигая света… Очнулся, когда при-несли сдавать готовую продукцию за день… Потом он собрал всё, что приготовил «на вынос», положил в сумку и пошёл – рабочий день кончился.

Подавленное состояние духа не покидало Пашкова до следующего воскресения, когда он в очередной раз пошёл к Матвееву.

– Судя по вашему виду, дела у вас идут не так как хочется? – не постеснялся высказать свои умозаключения профессор.

– Как вы думаете, Виктор Михайлович, почему у нас такой низкий уровень жизни? – задал встречный вопрос Пашков, устраивая на вешалку свою куртку.

– Ну, это не по адресу, я не экономист. Хотя, смотря как оценивать нашу бедность, как и с кем сравнивать. Мы почему-то в своих сравнениях привыкли игнорировать весь мир, кроме Европы, Северной Америки, ну ещё Японии и Австралии. Будто существуем только мы и только они. А ведь по сравнению с большинством стран мира мы живём не так уж и плохо.

– Почему Америка и Европа, не только. Вон, говорят, уже даже турки лучше нас живут, Тайвань, Сингапур, тигры эти азиатские, – возразил Пашков.

– Тигры, может быть, а Турция… Не думаю. Китай, Индия, Пакистан, Индонезия… да скорее всего и Бразилия с Мексикой… Большие, значительные государства, а уровень жизни там ниже нашего. А уж что касается культуры, науки, тем более.

Насчёт Китая не согласен. У них, я читал, самые высокие в мире темпы развития. По валовым показателям промышленности они сейчас вторая держава в мире, после Штатов.

– Вы забываете сколько там народу, а развитие страны прежде всего определяется не валовым национальным продуктом, а национальным доходом на душу населения. По этому показателю Китай далеко позади нас, несмотря даже на то, что у нас после девяносто второго года ката-строфически упало производство. Понимаете, Сергей, нам, стране, народу с таким большим культурным потенциалом довольно трудно окончательно скатиться вниз.

– Вы что же, серьёзно считаете, что культура может спасти от нищеты?

– Конечно, и от хаоса тоже, от братоубийства. У нас ведь всё-таки в основном население не нищее, а бедное, это не одно и то же. Почему после семнадцатого года у нас вспыхнула Гражданская война, а в Германии, при схожей ситуации, нет? Потому что у нас в то время было восемьдесят процентов населения неграмотно, и естественно малокультурно, а у немцев уже тогда была стопроцентная грамотность, у них не было такого чудовищного разрыва между элитой и массой простого народа. И после второй мировой войны они переживали глубочайший кризис нации, разгром страны. А сейчас, что мы имеем?… Благодаря высокому культурному потенциалу немцы вновь стали великой нацией. Обратный пример – Афганистан. Они не могут остановить междоусобицу, хотя там давно уже нет иностранных войск. У нас же наблюдается диспропорция развития другого порядка. У нас, культура, наука, военная мощь на уровне передовых стран, а производительность труда, культура труда и быта почти на уровне третьего мира. Жить хотим как на Западе, а работать так же не научились. Нельзя летать в Космос, не накормив, не одев и обув свой народ, не научившись как следует обрабатывать ту же землю. А мы вот этот парадокс, как ни странно, сумели пре-творить в жизнь. Отсюда все наши беды.

Пашков задумался.

– А к чему вы решили поднять этот вопрос, насчёт бедности? – поинтересовался Матвеев.

– Да так, верно вы заметили, дела мои не очень… – на Пашкова вдруг неуправляемо накатился приступ откровенности. Почему-то этому постороннему старику он не боялся сказать то, что скрывал даже дома. – Я же вам как-то говорил, что с золотыми радиодеталями дело имею, и что хозяин у нас сынок шишки. Так вот это мажор чёртов, угрожает посадить.

– Это серьёзно.