Золото ночного Будапешта

Пока мы переглядывались и пожимали от недоумения плечами, Пряхина как будто наслаждалась произведенным эффектом. Она покачивала головой и иронично улыбалась, мол, даже не сомневайтесь, я ничего не перепутала, и вы не ослышались. Попкова — законная жена Василия Петровича Муромского.

— И что же вам поведали Попковы? Неужели Валентина Ивановна и впрямь изменила Муромскому? — решив уже ничему не удивляться, спросила я.

— Как бы не так! Ее история была похлеще моей. Помните классику? Она его за муки полюбила, а он ее за сострадание к ним. Или что-то в этом роде. Знаете, как они познакомились?

— Мы даже не подозревали, что она его жена.

— Василий пытался продать Валентине Ивановне набор ножей. Наверное, видели, ходят по городу молодые люди в белых рубашечках, при галстучках, представляются служащими канадской компании, предлагают купить дешевый ширпотреб: «Только для вас! У нас сегодня акция! Фирма вам дарит», и так далее и тому подобное. Вот так подошел к Валентине Василий.

— Он же не в той возрастной категории, — удивилась я, представив Муромского с коробками ножей.

— Нет, — согласилась со мной Пряхина. — Он даже не был в белой рубашке. Со слов Валентины на нем был затасканный костюм, который явно на размер был больше, и стоптанные ботинки. А дальше дело обстояло так… — Нина с удовольствием стала пересказывать все, о чем ей поведала Попкова.

Муромский подошел к Валентине и тихо сказал:

— Женщина, Христа ради, прошу вас, купите кухонный набор.

— Не нужны мне ножи. Своих девать некуда, — отказалась она.

— Да вы посмотрите, какие хорошие. Сталь каленая, проволоку резать могут. Если бы не нужда, не продавал бы.

— Небось ворованные? — усомнилась в честно добытом товаре Валентина.

— Да вы что! — возмутился Муромский, потом потупил взгляд и тихо добавил: — Не ворованные, но на зоне сделанные. Берите, хозяйка, не пожалеете.

Ты что, сидел? — спросила Валентина и стала с интересом рассматривать Муромского.

«Если приглядеться, интересный мужчина. Немного худой, неухоженный, но взгляд у него добрый, и голос приятный, мягкий, бархатный», — думала она.

— Сидел, — кивнул головой Василий. — Три года в колонии общего режима.

— За что? — прокурорским тоном спросила Валентина.

— За то, что воровать не хотел, — не моргнув глазом, ответил Василий.

— Так я тебе и поверила! — фыркнула Попкова.

— Точно! На автобазе я ремонтным цехом руководил. Заместитель мой и завскладом детали воровали, а я их накрыл. До сих пор жалею, что в тот день не выгнал обоих. Опередили они меня. Бумажку директору предприятия накатали, мол, я веду двойную бухгалтерию, левые заказы беру и детали ворую, а к бумажке этой липовую накладную подсунули. Тут как назло на автобазу ревизия нагрянула. Много нарушений в один момент всплыло наружу. Директору разбираться было некогда, о своей шкуре пекся и меня как козла отпущения в руки правосудия сдал. Думаете, органы разобрались? Куда там! Статую правосудия видели? У нее же на глазах повязка! Слепая баба. Что с нее взять? Короче, засудили меня на три года. Отсидел от звонка до звонка. Вышел. Хотел работать по специальности — не взяли. Сунулся в другое место — отказ, в третье — извините, вы нам не подходите. Никуда не берут. Что делать, не знаю! Хоть бери и воруй!

— Это ты зря! Даже не думай, воровать надо уметь, а ты не умеешь, по глазам вижу. Живешь ты где? Постараюсь тебе помочь, — пообещала Валентина Ивановна, проникшись историей Муромского. — Я работаю в ресторане, может, удастся тебя пристроить к нам. Будешь разнорабочим на кухне. Паспорт у тебя есть? Прописка?

— И паспорт, и прописка есть. Прописался я у матери кореша, но там не живу. Пьют они сильно, боюсь, что с горя тоже могу начать закладывать. Не хотелось бы.

— То, что ты не пьешь — хорошо. Но если так, то где ты живешь?

— Угол у одной бабки снимаю. Копейки берет, но за это я должен ей по хозяйству помогать.

— Зовут тебя как? — после небольшой паузы спросила Попкова.

— Василий Петрович. Фамилия Муромский.

— Вот что, Василий Петрович, вот тебе адрес ресторана, в котором я работаю, — Валентина Ивановна достала из сумочки визитную карточку ресторана и вложила в руку Муромскому. — Подойдешь завтра после обеда к черному входу ресторана, спросишь Валентину Ивановну Попкову из цеха холодных закусок, постараюсь помочь тебе с работой.

На этом их первая встреча закончилась. Муромский не выходил из головы Валентины Ивановны весь остаток дня, а вечером она подошла к директору ресторана с просьбой взять на работу бывшего зека.

— Да ты что, Валентина? С ума сошла? — опешил директор.

— Семен Никифорович, хороший мужик. Честный, совестливый… — пустилась в уговоры Попкова.

— Честный, говоришь? То-то вы, честные, вечером огромные сумки из ресторана выносите. А этот будет по три сумки переть!

— Семен Никифорович, жалко человека. Пропадет ведь.

— Пропадет? Бери себе. Ты ведь у нас без мужа, дочка взрослая. Бери, бери. Будет кому в квартире гвоздь забить.