Золото Партии

Дед Макар пытался забить агромный гвоздь в стену сваей видавшей виды избы.... Жутко оскалясь и пыхтя огромной беломориной он хуйарил по шляпке гвоздя отбойником топора и время от времени произносил фразу "от так от.. йобаныйврот, от так от". Иногда он нагибался, кряхтя и кашляя подбирал с земли кусок навоза, и кидал его в проходящщих мимо забора деревенских парней и девок, которые, оказываясь поблизости Макарова дома не упускали случая громко заорать что нибудь типа "ДЕД МАКАР - ПИДАРАЗЗ!!!!" или "ДЕД МАКАР - В ЖОПЕ СТАКАН!!!" Разгибаясь обратно, дед обычно громко перднув и помянув все остальное население земли в самом уничижительном свете, продолжал свое трудное занятие. Вот уже который день он пытался забить этот гвоздь. Об этом попросила его собственная бабка. Захуйа он ей вперся именно такой и именно в этом месте Дед Макар не знал. И узнать не было никакой возможности, так как бабка померла вот уже 2 недели назад, и ее полуразложившийся труп догнивал в сенях. Но дед был не в курсе... деду было похуй.... Он уже даже забыл что у него когда то была жена и что он даже когда то (очень очень давно) её йебал. У него была одна цель - забить гвоздь в стену. И он забивал. Ему было невдомек что гвоздь своим острием уперся в толстенную стальную скобу, скреплявшую в этом месте бревна избы, и что за последний месяц этот йебучий гвоздь не вошел в старое тело бревна ни на миллиметр. Каждый божий день он продолжал тупо хуйарить по шляпке гвоздя, отточенными движениями бывалого плотника, ни разу не промахиваясь и не скосив ее набок. Но иногда дед уставал... и тогда он медленно расправлял свою все еще могучую спину, швырял топор на землю , закуривал новую беломорину и некоторое время просто стоял, устремив свой старческий взгляд в простиравшееся перед ним поле, ближе к горизонту переходящщее в лес и купол голубого неба над ним. Так проходили дни, недели.... месяцы.. Однажды, решив в очередной раз отдохнуть, дед Макар почувствовал что что то не так. Он никогда бы не смог объяснить что именно, но в воздухе определенно что то изменилось. "Бля! хуйня какая то!" - сказал дед и начал пристально вглядываться в расстилающийся перед ним пейзаж. Как оказалось - не зря. Через некоторое время в ярко голубом небе над лесом появилась маленькая черная точка. Одновременно с её появлением пространство наполнилось еле заметным низким гулом. Дед Макар насторожился. Выронил початую пачку беломора, поднял ее, закурил папиросу, взял в руку валявшийся рядом топор. Прислушался. Гул нарастал. Точка приближалась. Дед продолжал смотреть. Когда гул достиг просто таки болевого порога восприятия, а точка превратилась в огромный сверкающий бело - голубой предмет у деда отнялись ноги. Остатками своего старческого сознания он понимал что надо бежать, спасаться но ноги не слушались его. Дед Макар обосрался... потом обоссался и вдруг завыл на отчаянно высокой ноте, подумав о том что никогда никогда в жизни не увидит он свой злополучный гвоздь торчащим из стены на положенную длину в 2 вершка. Ноги деда подкосились, он упал навзничь, выронив свой топор и папиросу. Последним что он увидел в своей жизни было перекошенное кавказское лицо в чалме видневшееся из за разбитого центрального окна кабины пилота, отчаянно кричащще что то - что невозможно было разобрать из-за царящего вокруг адского шума. Дед Макар умер ровно за 5 секунд до того, как огромный ИЛ-86 стер с лица земли его избу, остатки его сада , а заодно и половину остальной деревни. Наверное он предпочел бы умереть как-нибудь по другому, но его никто не спрашивал. Мне говорили, такое иногда случается.

22.03.02 13:10

Мастир ТО

Cruel Rasp:

Московское метро

 «» Alex

Самому красивому метрополитену в мире посвящаю

Метро я люблю: зимой – тепло, летом – прохладно. Почти везде – красиво (если еще и убрано: подметено там, хуё-моё, - вообще заибись). Но я люблю метро без его пассажиров.

Кто видел стадо баранов, спасающихся от степного пожара? В нем порядка намного больше, чем в метрошной толпе, с утра едущей на работу.

О, эта толпа! В любое время года – потная человеческая жижа, липкая каша воняющих тел, сидящих и стоящих плечом к плечу, лицом – в затылок впереди стоящего, а в глазах – ненависть. Ненависть ко всем: сидящим, наступающим на ноги, прущим на выход и внутрь вагона. Ненависть к обладателям и обладательницам сумок-тележек, так и норовящим проехаться по всем попадающимся по пути ногам. Ненависть к нищим и инвалидам, побирающимся в вагонах с регулярностью кадровых работников. Третий год на кольцевой линии молодая, очень прилично одетая мамаша деловито собирает «ребенку на операцию», демонстрируя справку, что тот и вправду очень серьезно болен. Три года она трясет с лохов лавэ, а ее ребенок за это время не подрос ни на полмиллиметра.