Золото Партии

Стемнело. На море очень быстро темнеет. Марлен тупо смотрела на воду и икала. Стало холодно. Я оторвал свой зад от песка и, почёсывая яйца, побрёл искать дрова. Дров было мало. Слишком мало, но мне было совершенно до пизды. Я хотел, чтоб эта сука мне рассказала. А она корёжит из себя кусок молчащей пиздятины. Набрав какое-то количество веток, я вернулся обратно. Она сменила позу и перестала икать.

- Жрать хочешь?

Ноль эмоций. Сука. Я начал одеваться. Развёл костёр. Покопошился в сумке и достал котелок. Налил воды. Потом подвесил его над огнём. Хотелось есть. Немного пошарив в сумке, я достал нож. Здоровенный такой тесак. Подсел к Марлен. Мы ещё какое-то время помолчали.

Тесак пробил рёбра гораздо легче, чем я того ожидал. Вошёл аккуратно между сисек. Марлен икнула и рухнула на спину. Сука. У неё были красивые ухоженные руки. Пальцы отрубались легко и без всяких усилий. Десять красивых сосисочек. Собрав все, я кинул их в котелок, и долго смотрел, как тонкие пальчики с наманикюренными ногтями превращаются в красные варёные обрубки…

01.03.02 09:40

Пузо

Идиолаг нах:

Время умирать

Мелькающие коридоры, переплетения труб, игра света и тени на бетонных стенах, жёлтые круги вокруг тусклых лампочек накаливания. Он бежал, задыхаясь, задевая углы на поворотах, к заветной двери, испытывая непреодолимую резь в желудке. Опоздать было немыслимо, поэтому он нёсся как сумасшедший, не обращая внимания на разноцветные полосы, проносившиеся перед глазами. Ему не мешали флешбэки и переключения сознания на посторонние образы, он стремился к своей цели, которая избавит его от кошмарной боли в животе. Последний поворот, и вот - в конце коридора желанная дверь, из-за которой вырывается мигающий свет дневной лампы. Он ворвался в туалет, расстегивая ремень (розовый фонтан блестящих шариков разлетелся перед глазами, картинка перевернулась, разделилась на четыре квадрата, которые мягко уплыли в разные стороны), опустил деревянный круг и со сладострастным стоном изверг из себя брызжущий водопад кала и газов. Одновременно началось бурное мочеиспускание. Наслаждение было так велико, что он прикрыл веки и тихо застонал в такт сокращениям ануса и передвижениям в кишечнике. Ярко-синий всплеск на бордово-коричневом фоне с нечёткими зелено-красными шарами, летящими вверх. Несравненное ощущение долгожданного облегчения, сопровождающееся ритмичными движениями калообрезного кольца, делящего содержимое кишечника на равные порции, отделяюшиеся и падаюшие с мягким чавканьем в унитаз. Он снова прикрыл глаза и увидел размытые образы людей. Под серым небом они уходили по бесконечной дороге, глядя на него темными провалами глазниц. Он открыл глаза и снова с наслаждением застонал. Скользнув рукой между ног, он взял член и посмотрел на него. Венчик крайней плоти искрился свежей влагой. Он аккуратно стряхнул его, ритмично сокращая анус, и потянулся за туалетной бумагой. В этот момент очертания туалета растворились и прямо на него устремилась огромная тёплая морская волна, мягко откинувшая его на спину. Он заскользил по песку, смеясь и барахтаясь, отбрасывая от себя пену и бурлящую воду. Прямо с неба на него смотрело Её лицо. Она была идеально красива и невероятно сексуальна. Волны светлых волос спускались на плечи, как нити застывшего дождя, глаза смотрели на него с такой любовью и искренней нежностью, что он снова застонал от наслаждения. Вихрь голубых искр взметнулся из-под воды, окружавшей его тело, и взлетел в небо, взорвавшись ослепительной вспышкой молний и светящихся зигзагов, которые сменились угольной чернотой с кружащимися в ней сиреневыми звездочками. Он открыл глаза и почуствовал холодную липкую массу между ногами. Эйфория ликования сменилась чувством редкостного омерзения. Кружащийся хоровод сонных мыслей постепенно останавливался под неумолимой тяжестью ощущений. Сомнений быть не могло: он обосрался во сне, и это было так же реально, как и то, что в комнате вязко расплывалось серое утро. Он повернул голову и увидел Её, дождевые нити светлых волос, закрытые глаза и длинные подрагивающие ресницы. Постепенно он восстанавливал картину прошлого вечера, когда он наконец осмелился подойти к ней и пригласить вместе поужинать в ресторане. Вспомнил, как читал ей стихи на набережной, как подарил роскошный букет, как она с восхищением смотрела на него, и как в конце концов они оказались у него дома, в его постели. И вот -- мутное похмельное утро и невозможное ощущение липкой, зловонной холодной массы под одеялом и корки, покрывающей ноги. Прилипший затвердевший пододеяльник. Острые складки простыни. Тяжёлый холод. Лучше бы не просыпаться... Он отвернулся от Неё и стал смотреть прямо перед собой, мучительно пытаясь найти несуществующий выход из сложившейся ситуации. Скользнув бессмысленным взглядом по мутному потолку и опустив глаза, он сфокусировал взгляд на дверном проеме, в котором увидел прислонившуюся к косяку жену и вспомнил, что сегодня ранним утром он должен был встретить ее в аэропорту.

25.02.02 14:37